Усадьба Вигил

[Константин Л Грегор]

Грегору казалось уместно обыграть в названии своего жилища и его очевидные особенности, и греческие корни своей фамилии. Если архитектор и старался придать оттенок замковой готики, то Константин с успехом продолжил его дело, превратив здание в небольшую, но хорошо укреплённую цитадель. А до того, как он выкупил усадьбу, она имела вполне обычный внешний вид:



Однако почти маниакальное стремление нового владельца обезопасить собственную обитель, привнесло в конструкцию несколько изменений, включая установку бронестёкол, наружных металлических ставней-жалюзи, а также дополнительных замков и дверей.

Основательной переделке подверглась и внутренняя планировка усадьбы. Несоответствие объёмов комнат с размерами особняка наводит на мысль о чрезвычайно толстых стенах или потайных ходах. Две комнаты на втором этаже: рабочий кабинет и библиотека, предназначенные для личного пользования Константином, лишились окон вовсе, но обзавелись обшивкой из огнестойких материалов.

Был полностью переоборудован подвал, где находится спальня нового владельца, и в который были привнесены некоторые другие элементы, необходимые для его существования. В их перечень входит и герметичный люк, напоминающий дверь главного банковского сейфа, открывающийся и закрывающийся исключительно изнутри подвала. А так же – надёжно скрытая от внешнего мира винтовая лестница, позволяющая Константину подниматься из своего подземелья прямиком в личные покои.

На первом, хорошо освещённом этаже расположились прихожая, просторный холл, кухня и несколько комнат для гостей. На втором кроме покоев Константина, приёмной и небольшой гостиной находится комната Джона Фалковски, содержащая часть его персональной коллекции разнообразного огнестрельного оружия в тщательно скрытом виде.

Пристроенный гараж, не имеющий сообщения с домом, обычно вмещает в себе белый Mercedes-Benz W220 Константина и тёмно-синий Mitsubishi Lancer Evolution Фалковски.

[Константин Л Грегор]

29-30 апреля, 23:50

Синий Лансер подъехал к усадьбе Грегора около полуночи. Из него выбрался Фалковски со свойственной ему самодовольной улыбкой на лице. Он раздобыл новый экземпляр для своей коллекции, CAWS, редкую модель автоматического дробовика, не запущенного в производство. А, кроме того, Джонни вернулся из загородной поездки на двенадцать часов раньше, чем планировал.
Оригинальная идея пришла ему в голову, когда гуль открывал багажник, в котором перевозил четырёхкилограммовое орудие. Он уже заказал специальные патроны для новой игрушки, с которыми собирался опробовать её на стрельбище, но пока внушительного вида дробовик был укомплектован лишь тремя пустыми магазинами. Ухмыляясь, Фалковски вставил один из них и подошёл к дверям усадьбы.
Парадный вход особняка имел, как называл их Джонни, «три уровня психологической защиты»: магнитную ключ-карту, которую имел сам Константин и его гули. Семизначный пароль, меняющийся каждую неделю, известный только Грегору и Фалковски. И автономный замок с длинным четырёхсторонним ключом. Последним обладал лишь хозяин усадьбы. В зависимости от того, какие гости ожидались в особняке и ожидались ли они вообще, часть замков бездействовала.
Первое время Фалковски ещё раздумывал над тем, к чему такое количество не вполне эффективных охранных механизмов, когда в распоряжении взломщиков, которым очень хочется попасть внутрь, будет и термит, и пластид, но вскоре подобные предосторожности стали его второй натурой. Поэтому он премного удивился, когда дверь отворилась после проведения карты, не потребовав кода. Гуль взял на изготовку дробовик и, стараясь не издавать звуков, двинулся вверх по лестнице.
«Хорошо, что буллпапом несложно маневрировать,» – думал он, легко придерживая левой рукой ствол. – «Константин в это время обычно сидит в приёмной и что-нибудь читает. По крайней мере, он должен заниматься именно этим, учитывая, что парадная дверь оставлена чуть ли не распахнутой, тогда как я должен находится за шестьсот километров отсюда.»Дверь в приёмную была приоткрыта. Фалковски плавным движением распахнул её… и не увидел никого внутри. В это время внутри он ощутил тягостное чувство, что кто-то всё-таки есть, но позади него. И в голове появилась запоздалая мысль о том, что незаряженный дробовик в данной ситуации резко снижает его выживаемость.
«Это совсем неправильно,» – гуль стиснул зубы, борясь с приступом липкого страха. – «Идиот, надо было заподозрить неладное ещё у входа…» Левая рука его тем временем медленно и как можно незаметнее отпустила ствольную накладку и нащупала заряженный SIG в нагрудной кобуре под расстёгнутой курткой. «Сейчас. Упасть на колено, развернуться в пол оборота и пробить коленные чашечки. Потом узнать, куда делся Константин…»
– Глупо, Джонни, – раздался сзади знакомый голос. – Я стою от тебя по правую сторону. Держа эту штуковину в правой руке, ты ни за что не успеешь развернуться так, чтобы твой пистолет хотя бы указывал в моём направлении. А раз ты потянулся за ним в первую очередь, этот… агрегат небоеспособен. Так что, будь даже на моём месте обыкновенный человек, и он успел бы выстрелить тебе в спину.
– Константин, – Фалковски с видимым облегчением опустил дробовик. – Я уже думал, кто-то сюда вломился в моё отсутствие.
– Не вышибив на своём пути дверей? – Грегор усмехнулся и направился к столу у окна в дальнем конце комнаты. – Это вряд ли.
Он сел на кресло и раскрыл книгу:
– Звонил Йорг. Попросил проведать одного своего «партнёра по бизнесу». Я подрядил Пэйна, он скоро прибудет. Раз уж ты здесь, поедешь с ним. Йорг говорит, что ничего серьёзного, скорее всего, не предвидится, но его голос звучал встревоженно. Возьми что-нибудь из своего арсенала в довесок к пистолету.
– Так, когда приедет Пэйн?
– Обещал быть через полчаса, – Константин достал из кармана Вальтем. – У тебя ещё есть время перекусить.
– Так точно, – Фалковски вскинул дробовик на плечо и браво отдал свободной рукой честь. – Разрешите выполнять!
– Давай, давай, – Грегор махнул рукой. – Кстати, Джонни, совет на будущее: даже если ты хочешь кого-то напугать, делай это заряженным оружием.

[Константин Л Грегор]

Откинувшись в удобное кресло, удобно расположенное перед письменным столом, Константин читал небольшой томик в тёмной, непрозрачной и довольно прочной суперобложке, в какие он обычно оборачивал книги, вынося их из личной библиотеки. Педантичной натуре Грегора претило то, что даже чтение со временем изнашивает его коллекцию знаний, и он делал всё возможное, дабы препятствовать этому процессу.
Мрачная оболочка придавала тому оттенок таинственности. Фалковски шутил порой, что по внешнему виду книги можно принять за «Некрономикон» или другой эзотерический труд подобного размаха, а на поверку они оказываются «Властелином Колец» или каким-нибудь бестселлером от «Нью-Йорк Таймс».
Но в руках Константина было ни то, ни другое. Непрозрачный покров скрывал туманное название сборника, “Remarkable Autobiographies”, с ещё более туманным содержанием. Сегодня вечером зрачки Грегора быстро перемещались по строкам «Исповеди» Аврелия Августина. Наконец, он нашёл нужные строки, подчеркнул их временным маркером, а затем, покопавшись в столе, достал авторучку и блок с разлинованными листами, и стал писать.
Over the ages many of our kind pondered upon the process of Embrace. We tried to describe its meaning metaphysically, using the traditions and lore of the Cainites as the only true and irrefutable. But scholars ever tended to step on a narrow road of relating emotions and their own understanding of the process, rather than to find an objective view.
It may as well be that the restrictions we place upon ourselves in terms of a priori knowledge hinder our progress and diverge our reflections. Indeed, one might obtain incredible results if only he chose to interpret the event of turning a man into a superior creature in the light of kine philosophy. Personally, I can find no better allusion to their religious books (and philosophical ones for that matter) than that of the crucifixion.
After his fall from Eden the man was bound to indulge in his sinful nature and only the sacrifice of the Savior brought him the freedom of will. This was the price to pay for being able to distinguish between Good and Evil and regain the Free Will to resist the temptations of…
Константин настолько погрузился в собственные мысли, что звонок сотового телефона раздался, словно откуда-то издалека. Он тряхнул головой, раздражённо бросил ручку на стол и достал аппарат из кармана. Глянув на дисплей, он слегка смягчился:
– Oui, Sasha.
– Soirée, Constantine, – раздался из динамика нежный женский голос. – J’ai tout preparé pour le bal masqué. J’ai trouvé un joli complet gangster pour vous.
– Merci bien, cherie, – на губах Грегора появилась едва заметная улыбка. – C'est trés gentil de te part.
– Je vais l’apporter demain soir, – восторженно продолжала девушка. – Oh, Constantine, vous allez aimer cet travesti. C’est totalement adorable.
– Je te croi, Sasha. À demain.*
Константин сунул телефон обратно во внутренний карман блейзера и некоторое время смотрел на исписанный лист бумаги перед собой, силясь уловить идею, породившую сей поток мысли, и продолжить развивать её. Наконец он сдался, вырвал страницу из блока и скомкал в руке.
Затем Грегор поднялся с кресла, подошёл к зарешёченному камину, достал отливающую хромом зажигалку, крутанул колесо и поджёг бумагу, аккуратно вращая её над небольшим язычком белого пламени. Удовлетворённый результатом, Константин швырнул горящий комок в камин и бесстрастно смотрел, как алые всполохи огня превращают его в пепел.

*Подстрочный перевод:
– Да, Саша.
– Добрый вечер, Константин. Я всё приготовила к бал-маскараду. Я нашла для вас очень хорошенький гангстерский костюм.
– Спасибо, дорогая. Это очень мило с твоей стороны.
– Я привезу его завтра вечером. О, Константин, вам понравится этот наряд. Он просто прелестен.
– Я верю, Саша. До завтра.

[Константин Л Грегор]

На просторной кухне кипела работа. На плите стояла широченная сковородка, блестящая растительным маслом, на столе были разложены овощи в широком ассортименте, а Фалковски у стойки, держа в одной руке французский нож, а в другой – сантоку, пытался принять важное решение.
Наконец он вернул первый на подставку, а второй подкинул в воздух, поймал левой рукой, правой положив на мраморную доску болгарский перец, и рассчитанным ударом отрубил от него небольшой кусок, который не тут же преминул продегустировать.
Хрустя сладким овощем, Джонни принялся энергично рубить лежащие на столе ингредиенты, периодически поднося сковороду и сбрасывая в неё пёстрый наполнитель движением широкого лезвия.
«Чего-то не хватает… ага, музыки!» – Он сунул руку в карман, извлёк на свет старые чёрные наушники и надел их. – «И ещё – лука.»
Фалковски, прикрыв крышкой скворчащую сковородку, принялся рыться в холодильниках, подпевая про себя раздававшемуся в ушах голосу Кейва под аккомпанемент гитары:
«It's the rainy season where I'm living
Death comes leaping out of every doorway
Wasting you for money, for your clothes
And for your nothing…»
Обнаружив искомый овощ, Джонни тремя быстрыми движениями очистил его.
«Entire towns being washed away
Favelas exploding on inflammable spillways
Lynch-mobs, death squads, babies being born without brains
The mad heat and the relentless rains
And if you stick your arm into that hole
It comes out sheared off to the bone»
Тяжёлый удар ножа разрубил неповинную луковицу, оставил очередную царапину на мраморе. Теперь гуль уже подпевал солисту в полный голос:
– And with her kisses bubbling on my lips I swiped the rain and nearly missed! – Белая полусфера, тем временем, быстро превращалась под лезвием сантоку в ровные полукольца. – And I went on down the road…
«He went on down that road,» – подтвердил хор под мощный аккорд.

Когда Грегор спустился в столовую, Фалковски уже расположил перед собой пышущее жаром блюдо.
– Желаете кусочек фирменной яичницы со всем, что попалось под руку, а-ля Фалковски?
– Нет уж, Джонни, я пас, – Константин поставил на стол сосуд, похожий на усечённый медный конус. – Подумал, что, раз уж ты здесь, стоит выделить тебе твой ежедневный рацион.
– Согласен, – кивнул гуль, разрезая яичницу. – Если витэ закончится во мне в критический момент, я могу безвременно скончаться, и кто тогда заслонит вас своей широкой грудью?
Удовлетворённый величиной отдельных кусков в своей тарелке, он отложил нож, встал и торжественно поднял ритон с кровью:
– Я хочу поднять это витэ за…
– Заканчивай паясничать, – Константин фыркнул. – Я уезжаю в город, встретишь Пэйна сам. Детали он тебе сообщит. И ещё, скажи Дезмонду, чтобы держал себя в руках и без необходимости никого не убивал.
– Уж лучше вы сами ему скажите, – Фалковски пожал плечами. – А-то я рискую быть первым в списке без необходимости им убиенных…
Грегор глубоко вздохнул, развернулся и, не говоря ни слова, пошёл прочь. На что Джонни вновь пожал плечами и, разом осушив ритон, пробормотал:
– Ну, хорошо, я скажу.

-----> Голливуд :: Мелроуз Авеню

[Константин Л Грегор]

30 апреля – 1 мая, 23:00

Фалковски свернул на подъездную дорогу, ведущую к усадьбе, и переключил радиостанцию, спасаясь от очередной порции новостей криминального мира. Наградой ему стал надрывный голос из четырёх динамиков:
«Hey man, you know I'm really okay
The gun in my hand will tell you the same
But when I'm in my car, don't give me no crap
‘Cause the slightest thing and I just might snap
At all!»
Анджей сбавил скорость, заметив на парковке, у дома, изящный красный Ягуар. «Вот и Ларош уже здесь,» – без особого энтузиазма отметил он. – «А ведь я сегодня планировал свидания с продолжением. Хорошо ещё, что вспомнил, что у Константина «большой день».
Фалковски припарковал свой скромный автомобиль рядом с Ягуаром и заглушил двигатель. Не вынимая ключей из замка зажигания, он достал из багажника бронежилет и завёрнутые в него зачехлённый боевой нож и «Дротик» в поясной кобуре. Последнее оружие являло собой компромисс между принципом Анджея не брать с собой ничего из собственного арсенала, что придётся прятать в спортивной сумке, и предостережением Грегора о том, что их с Пейном вряд ли ожидает приятная светская беседа. Дезмонд тоже не оплошал, прихватив свой любимый Смит и Вессон калибра .50, огневая мощь которого была больше, чем у столь любимого голливудскими сценаристами «Орла Пустыни».
«Впрочем, Смит-Вессон всё равно смотрится в лапище Пейна как какой-нибудь сорок четвёртый Магнум,» – Хмыкнул Джонни, захлопывая багажник. – «Да и вся эта амуниция в машине, которую по городу возить как-то совсем неловко. Хорошо хоть я не успел пригласить даму к себе, а-то с такими переживаниями недолго и оплошать в самый ответственный момент.»
Вслед идущему к особняку Фалковскому ему надрывно звучало из открытого окна автомобиля:
«I open the glove box, reach inside
Gonna wreck this fucker's ride!
I guess I got a bad habit…»

Константин стоял перед зеркалом, поправляя белый галстук, буквально сияющий на фоне тёмной рубашки. Костюм ему решительно не нравился, да и что хорошего могли привнести в мир моды самовлюблённые американцы, измеряющие стиль в долларах США? Однако Александра, стоящая чуть поодаль в платье восхитительном даже на притязательный вкус Грегора, смотрела на его наряд с таким нескрываемым восторгом, что ему приходилось поддерживать на лице некое подобие улыбки.
– Константин, вы выглядите просто замечательно! – Мечтательно произнесла Ларош. – На балу мы будем прекрасной парой!
Пальцы примогена неподвижно застыли на узле галстука, а улыбка сама собой сползла с лица. Когда он просил Александру прикупить ему маскарадный костюм, он совсем не подумал о том, что она непременно захочет присоединиться к этому мероприятию. Ещё мгновение сама мысль об этом казалась Грегору в крайней степени безумной, но затем он понял, что для его спутницы этот светский раут кажется просто очередной вечеринкой, а не общим собранием стаи товарищей, завсегда готовых вгрызться друг другу в горло. «Причём в прямом и переносном смыслах сразу,» – хмуро подумал Константин.
– Знаешь, Саша, – он помедлил, пытаясь подобрать подходящие слова, – мне не кажется, что совместный поход на этот маскарад будет хорошей идеей…
Улыбка Ларош померкла, она быстро подошла к окну, оказавшись спиной к Грегору. «Ну, ты просто молодец, мастер слова, нечего сказать» – устало подумал примоген. – «Теперь о том, чтобы уговорить её остаться не может быть и речи. Она, чего доброго, уже решила, что у тебя там есть какая-нибудь прекрасная и кровососущая пассия…»
Он вдруг вспомнил о Тагере, и вместо продолжения внутреннего монолога неслышно подошёл к Александре, приобнял её слабо подрагивающие плечи и вкрадчиво прошептал ей что-то на ухо. Она в ответ крепко сжала его руку, повернулась и попыталась улыбнуться.
– Поедем на твоём автомобиле? – внезапно предложил Константин.
– Конечно, почему бы и нет, – улыбка девушки постепенно теряла свою принуждённость.
– Только поведу я, – усмехнулся Грегор. – Иначе мне будет неловко, что меня привезла моя спутница. И весь мой авторитет будет безнадёжно и безвозвратно утерян.

Ларош застала Джонни, когда он выходил из собственной комнаты. Тот ещё не успел переодеться, но уже избавился от увесистого свёртка.
– Где ты ходишь? Мы уже опаздываем! – накинулась на него Александра.
– А это ты, Ларош, – Анджей с наигранным удивлением осмотрел девушку. – Ты сегодня при параде, как погляжу. А где же твоя летающая метла и волшебная палочка?
– И это говорит человек, чей гардероб целиком не стоит и полсотни баксов, – огрызнулась Александра. – У тебя вообще есть, что одеть или ты рассчитываешь сойти на маскараде за бомжа в своих повседневных тряпках?
Фалковски оглядел свой наряд, состоящий из массивных чёрных кроссовок, не менее чёрных джинсов и длинной куртки, настолько длинной, чтобы скрыть габаритный «Дротик» в кобуре, и пожал плечами:
– В этой одежде меня, как правило, видят только один раз, а потом им становится всё равно. Но не будем о грустном. Знаешь, Саша, я бы хотел подарить к балу моретту.
– Что это такое? – подозрительно спросила Ларош.
– Венецианская маска такая, – с некоторым ехидством в голосе ответил Анджей. – Главная её прелесть в том, что удерживается маска на лице при помощи мундштука, который надо зажимать зубами. Кроме ярко выраженного сексуального подтекста у этой милой штуки есть и более благовидное достоинство – невозможно одновременно носить моретту и разговаривать, а, учитывая и то, что за маской не будет видно твоего лица, мы вполне сможем подружиться…
Последние слова усмехающийся Фалковски говорил уже в спину собеседницы, с негодованием спускающейся по лестнице на первый этаж и тихо бросившей напоследок: «Salop!»* Джонни лишь хмыкнул, запоминая новое ругательство, и зашёл в кабинет Константина.
– Que-ce que c’est passé avec ta blonde, le?** – С порога вопросил он.
Сидящий в кресле Грегор лишь поморщился:
– Где это ты понахватался такого отвратительного жаргона, Джонни?
– Йорг научил, естественно. Он, ведь, уроженец гордого и почти независимого Квебека, да и во Франции какое-то время жил. Что доказывает, что даже человек с тремя докторатами может быть адекватным обывателем.
– Ладно, мы уже и так припозднились, пора отчаливать, – Константин поднялся с кресла.
– А как же душещипательная история о том, как мы с Дезмондом расстреляли пять человек в маленькой прихожей? – Фалковски усмехнулся. – Я по двоим мордоворотам, кучно сидящим на диванчике, так хорошо дал очередь из «Дротика», что многоуважаемому профессору Тимоти Хенли, с которым столь неучтиво обошлись, привязав к стулу в собственном уютном домике, придётся не только менять мебель, но и стену.
– По пути расскажешь, – отмахнулся Константин. – Кстати, что ты наденешь на бал?
– Сговорились вы все, что ли, – вздохнул Анджей. – У меня есть неплохой костюмчик, плащ и красный шарф. Сделано под ретро хоть и во второй половине прошлого века, а всё ещё выглядит вполне презентабельно. Кроме того, под этим плащом очень удобно прятать оружие. Оно-то, надеюсь, не запрещено на этом «коллизиуме»?
– Меня о запрете на оружие никто не уведомлял, – Константин покачал головой. – Значит, не запрещено. Но и ты не сильно увлекайся – масштабных баталий в Элизиумах нет, а если и есть, то дробовиком тут не обойтись, даже автоматическим.
– Хорошо, – покорно согласился Фалковски. – В случае чего буду рассчитывать исключительно на могучую силу твоего интеллекта.

-----> Голливуд :: Мелроуз Авеню :: Улицы и переулки

*сука
** Что стряслось с твоей подругой?