Renaissance Hollywood Hotel

Большое, видное здание, "Ренессанс" блещет хорошим интерьером, сообразительным и опытным персоналом, множеством предлагаемых услуг. В наличии есть бар и бассейн.
Хорошее место чтобы провести ночь или переждать день.

2 мая, 05.36

Улицы и переулки Голивуда----->

Понимая как мало времени у него осталось, Гордон поспешил найти более менее пристойный мотель. Сняв комнату, он заперся внутри, оставив ключ в замочной скважине. Приведя комнату в более-менее пригодное для вампира состояние, он успокоился, но не слишком - ему еще предстояло сделать два телефонных звонка.
Сначала он набрал номер "доброго доктора".
- Алло? - раздался в телефоне сонный голос.
- Встань с постели и отойди туда, где жена тебя не услышит, - устало, но тем не менее довольно грозно проговорил Найджел.
- Гордон? Подожди... сейчас... я... я... - послышалось шуршание простыней и скрип постели, когда доктор Алек Пауэл поднял свою 160 килограммовую тушу с постели. Пауэл боялся Найджела. Когда Гордон попался на поимке препаратов из больницы он вылетел в трубу, но его сообщник остался безнаказанным. Прошли годы, Алек достиг довольно неплохих успехов в психиатрии, но был вынужден продолжать помогать Гордону доставать разные препараты, иначе могли всплыть некоторые оооочень компрометирующие вещи.
Поуэл боялся Гордона. И Гордон упивался этим.
- Гордон! Гордон... я могу говорить, да.
- Как там следующая партия?
- Она готова, да! хотя я уже не думал что ты за ней явишься... так давно от тебя ни слуху, ни духу...
- За меня не волнуйся. Как с качеством? Качество нормальное?
- Очень нормальное! То есть очень хорошее, да!
- Ладно, тогда принесешь все завтра, на то самое место. Пол двенадцатого ночи, - после этого Гордон закончил разговор. Следующим он набрал номер Манки.
- Что за ё***ат в такую в такую ср*нь...? - голос был по меньшей мере недовольный.
- Доброе утро, Манки.
- Нааайджееел, ты это! Что же ты сразу не сказал? Как поживаешь, что перестал к нам частить? - Манки был рад слышать Найджела. Найджел был старым другом. Кроме того появление Гордона как правило сулило прибыль.
- Дел невпроворот, как всегда. Хотя обещаю при возможности заскочить к тебе на вечеринку, - "Это были еще те вечеринки". - Кстати, о делах...
- У тебя есть что-то что может заинтересовать мою изысканную клиентуру, Гордон?
- Завтра как раз наложу руки на товар. Если все пройдет гладко, то сделку можно было бы провести завтра же.
- Я не против, братец. Потребители на твой товар находятся быстро. Потому особенно жаль, что поступления случаются так редко... Но я не жалуюсь.
- Ладно, Манки, я завтра ночью свяжусь с тобой, уточним время. Но по умолчанию где-то на час ночи там где всегда.
- До скорого, братец.
Под конец разговора Найджел уже засыпал на ходу. Он еще попытался потренироваться немного с бритвой, но все что у него получилось, так это пару медленных выпадов. Когда стало ясно, что сегодня не то утро, Гордон просто засунул бритву обратно в карман штанов и, закрывшись в ванной комнате, уснул.

2 мая, 20:57

Гордон открыл глаза. По привычке еще некоторое время полежав, он поднялся с холодного пола ванной комнаты. "Как бы почки не простудить" - с улыбкой подумал он, перед тем как потянуться и в темноте отпереть двери. Выйдя в комнату, он остановился, прокручивая в голове все, что предстояло сегодня сделать. "Тейст, Жирар, Криг, Пауэл, товар, Манки, Рай. Планов много, времени мало, но сначала нужно таки найти нормальную одежку. Да и выпить на дорогу".
Раздумывая как бы ему этого достигнуть, Найджел вышел вернулся в ванную, смыл остатки крови с исцелившегося за день тела, а затем вышел на балкон. Отдет он был только в обувь и штаны.
Город распростерся перед ним. "Где-то там бродит полный сока парень, так и жаждущий поменяться со мной этим самым летним пальто на свой прикид. Еще бы тебя найти". В этот момент Найджел задумчиво оглянулся по сторонах. Слева и справа такие же балконы. Левое окно - света нет, в номере звонит телефон, но никто его не берёт. На правом балконе курит мужик, на вид лет 50 - с проплешиной. В халате и тапочках.
"А по чему бы и нет".
Бруха подошел к краю своего балкона.
- Доброй ночи! У вас случаем не найдется еще сигаретка?

Мужчина обратил внимание на Найджела, две секунды присматривался, затем, как следует затянувшись, ответил:
- Да пошёл ты, **аный наркоман. Иди лечись. - Выбросив сигарету, он зашёл в свой номер.

- Ну, вам тоже всего хорошего, - ответил бодро вампир. С легкостью перемахнув на второй балкон, Найджел тихо направился за старичком, разминая пальцы, готовясь отблагодарить старика за вежливость.

Найджел некоторое время стоял перед закрытой дверью. Размышлял. В конце-концов он решил оставить дедушку в покое, и попытать удачу в квартире слева.
Вернувшись на свой балкон, он затем перебрался на тот, что слева. Пытаясь не создавать шума, он подобрался к окну и заглянул внутрь. Убедившись, что он пока незамеченный, Гордон залез в помещение. В комнате он нашел спящих на двухспальной постели парня и девушку. "Голубки". Отыскав в темноте шкаф, он тихо открыл его, решив пока что не трогать спящих.
Там он нашел классический костюм. Тот ему почти подходил, только штанины чуть длиннее и рукава, но не слишком. Обувь также была в самый раз.
Одежду бруджа пока положил у окна. Тихо подойдя к постели со стороны девушки, он начал примерятся куда бы её укусить. Мысль, что он утолит жажду здесь, сейчас, от этой девушки, в миллиметрах от её парня забавляла.

В конце концов он остановил выбор на плече. Склонившись над ней, Гордон впился клыками в плоть и почувствовал во рту приятный вкус теплой юной крови. Девушка в этот момент тихо застонала. "Хех, и что тебе теперь там снится? Что-нить оочеееень приятное, наверное".
Искушение выпить девушку до дна как-то обошло Найджела стороной, а потому насытившись он просто зализал ей ранки и оставил спать.
Вернувшись к окну, Найджел взял оставленную там одежду и выбрался обратно на балкон. Бросив последний довольный взгляд на спящую пару, он перебрался обратно к себе. В номере он переоделся, оставив из старой одежды только обувь, переложив все имущество в пиджак костюма. Не слишком заботясь о старой одежде он просто бросил её на полу в шкафу, после чего закрыл номер на ключ и, придав коже живого оттенка, вернул его администратору и вышел на улицу, нашел свой байк и укатил в сторону даунтауна.

------>У входа в "Тейст"

Особняк Грэя -------->

7-8 мая, середина ночи

- Благодарю, сэр, - такси выгрузило Паулину у входа в отель. Фрост окинула его взглядом, не особо задерживаясь на архитектурных изысках. И вошла внутрь.
Она была голодна - превращение отняло много, очень много энергии. Но идти на охоту прямо сейчас ей не хотелось.
Она подошла к стойке, мило улыбнулась скучающему ночному портье...

"... Сейчас вспороть ему горло от уха до уха... одним изящным движением, чтобы кровь лужей растеклась по прилавку и медленно стекала вниз... в этой луже будет мое новое отражение... Заглянуть в него, демонстративно поправить прическу, потрепать по щеке все еще хрипящего мальчика в залитой кровью униформе... и уйти... Magnifico, vero?"

... и судорожным кивком головы отогнала непрошенную мысль прочь.
За исключением этого процесс заселения сложностей не вызвал.
Полчаса спустя обнаженная Паулина уже второй раз за сегодняшнюю ночь лежала в ванне. Правда, на этот раз, она просто собиралась в ней спать.
Паулине не терпелось начать видеть сны.

конец Вероники 9 ночи

Вероника Ниддл никогда в жизни не видела снов.
Паулина Фрост видела их постоянно. И в эти моменты, каждый раз, просыпаясь вечером, она хотела снова быть Вероникой Ниддл.
Каждый день в ее голове по городским улицам лились кровавые реки, неся в себе крупные сгустки гноя, что обращался мертвой тамерлановой конницей, Бездна шептала ей мамочкиным голосом и тянула к ней свои отростки, с потолка капала тягучая плоть, а сама Вероника сидела на кровати своей комнаты в общежитии и общалась со своей соседкой Кейли. Несмотря на тот факт, что Кейли была мертва. Размазана автомобилем по бигборду у дороги. Бампер раздробил ей позвоночник, передние колеса измельчили бедра, ее разорвало практически надвое, но они сидели и мило общались.
Как же тебя так угораздило, Никки?
Уж кто бы говорил, Кейли. Кто бы говорил...

Вероника Ниддл во многом была человеком-привычкой.
Паулина Фрост не могла себе этого позволить. Было совершенно непонятно, какие привычки заводить. И было сложно избавляться от старых.
За два года Вероника Ниддл привыкла спать в одежде. Это было удобно и практично. Одежда Паулины Фрост не выдержала бы подобного обращения. Она была неудобна. И непрактична.
Ее было неприятно снимать под утро и неприятно надевать вечером.

Паулина коснулась ногой пола ванной, во избежание возможных эксцессов служившей ей спальней, и одним плавным движением покинула резервуар. Она привыкла к постоянной темноте своей комнаты в Раю и могла ориентироваться там свободно - автоматическими движениями всегда клала предметы на одно и то же место ,и столь же автоматическими движениями подбирала их обратно.
Это помещение было чужим.
Всякий раз после пробуждения Паулине приходилось тратить несколько раздражающих секунд, чтобы сориентироваться в темноте. Это не способствовало подъему настроения, которое и без того испортила мертвая Кейли.
- Кто такая эта Кейли вообще... - пробормотала Паулина. Вопрос ушел в темноту.
Распахнув дверь ванной, Фрост вышла в комнату, медленно делая шаг за шагом.
Ей уже удалось достичь того, что иногда она не замечала чуждости своего тела. Но сегодня была Кейли, никогда не существовавшая в реальности мертвая Кейли, напомнившая Паулине о том, что когда-то она была человеком.
Сегодня все ощущалось тем, чем было. Грудь была слишком тяжелой и подпрыгивала при ходьбе, бедра слишком широкими, а шаг слишком большим. Каждый шаг отдавался внутри едва заметной вспышкой раздражения.
Паулина прошлась по комнате - плечи назад, походка от бедра, ножка с носка на пятку, каждый шаг отдельно, заново обретая центр тяжести и привычку. Полли и Никки двигаются по-разному. Никки предпочитала вообще не двигаться лишний раз, а перемещение рассматривала как способ стимуляции мыслительной деятельности.


Ариэлль Руше не хотелось идти к Паулине.
Вернее, ей хотелось, чтобы ей не хотелось идти к Паулине. Навещать Паулину, курировать Паулину, присматривать за Паулиной, нянчиться с Паулиной - как угодно.
Это было неудобно. И не практично.
Что-то в избежавшей законной казни малолетней убийце было такого, что мешало Ариэлль сосредоточиться на спасении города. И каждое мгновение осознания этого факта отдавалось внутри едва заметной вспышкой раздражения, пока Шериф Домена Лос-Анджелес мчалась по улицам прогнившего города.
Большую часть времени времени Ариэлль удавалось не замечать этой торчащей в голове маленькой занозы. Но сегодня было иначе.
Сегодня были сны. Сегодня бывшая герцогиня Кровавых Мышей умудрилась пролезть даже в череду обычных, знакомых кошмаров. Странный каприз сознания. Сегодня маленькая заноза ныла сильнее обычного. Сегодня на это не удавалось не обращать внимания.
С другой стороны...
С другой стороны, в последнее время все, к кому Руше позволяла себе испытывать симпатию, имели тенденцию умирать насильственной смертью. С этой точки зрения, не было ничего плохого в том, чтобы испытывать симпатию к Веронике Ниддл.
Или все же было?
Ариэлль могла бы как-то прокомментировать эту мысль, даже в отсутствие слушателей. Но она лишь хмыкнула себе под нос. Шериф Лос-Анджелеса не любила говорить не по делу.

А еще каждый вечер приходилось расчесывать волосы.
Усевшись перед зеркалом, Паулина скользнула взглядом по аккуратно повешенному платью. Модный подарок Ариэль требовал бережного обращения, в нем уже не побегаешь по канализации и не поездишь в испачканных внутренностями автобусах. Его было неприятно снимать и неприятно надевать.
Так что сейчас Паулина обходилась без него.
Закинув ногу на ногу, она медленно провела расческой по густой копне рыжих волос, принявшись приводить их в порядок. Это потребовало усилий. Это требовало времени. Достаточно большого времени для того, чтобы стать ее новым ритуалом.
Рапунцель, блять.
Всего этого можно было бы избежать, если бы Вероника сразу отрастила их правильно уложенными. А так вышло неудобно и непрактично. Хотя в ритуале и была определенная доля очарования. И даже некое ощущение уюта.
Продолжая медленно водить гребнем, Паулина не отрывала немигающего взгляда от зеркала. От чужого лица, к которому приходилось мучительно привыкать. И от ответного осуждающего взгляда отражения.

- Привет, - сказала Ариэлль.
Паулина ехидно улыбнулась.
- Уже не первый раз ты застаешь меня в таком виде, - Фрост перекинула волосы через обнаженное плечо и слегка повела корпусом, откинувшись чуть назад. - Я начинаю думать, что это неспроста, Ари.
Как это почти всегда бывало, Ариэлль пропустила ее реплику мимо ушей. Ее мысли были заняты другим. Попыткой объяснить, что она опять здесь делает в то темное время, когда судьба домена в очередной раз висит на волоске?
“Я просто проверяю, чтобы она не принялась делать глупости. Это моя работа, - настойчиво думала она. - Не стоило ее отпускать”
- У тебя все в порядке?
“Надо же что-то говорить, раз пришла”, - пронеслось в ее голове.
- Ах-ха, - беззаботно протянула Паулина. Правда все равно была бы не интересна Шерифу.
Гребень медленно скользил по рыжим локонам.
- Хм, а если подобрать волосы вот так, я буду похожа на Бладрейн.
- На кого? - рассеянно переспросила Ариэлль.
- На Бладрейн. Волшебную полувампиршу из игры, которая в сороковых работала на британское сверхсекретное оккультное общество. Из компьютерной игры, - решила уточнить Паулина. - Ну, компьютер - это...
- Я знаю, - закатив глаза, прервала ее Ариэлль. - Просто у меня и в реальности всего такого хватает.
- Ну да, - Паулина хихикнула. - Не подумала. Возможно, Бладрейн писали как раз с тебя. Ты чем занималась в сороковых, Ари? Палила из двух “шмайссеров” по-македонски в фашистов из “Анненэр...” Не лучшую тему я выбрала для соблазнения, да?
“Пытается меня Очаровать? - щелкнуло в голове Шерифа. - Она уже делала это раньше... а я поддавалась”, - перед глазами пронеслась вереница образов. Впрочем, долго резвиться им Руше не позволила.
- Так ты пытаешься меня соблазнить? - хмыкнула Шериф.
- Ну, вообще да, - Паулина повернулась к ней и убрала руки за голову, запустив пальцы в волосы. Взору Руше открылась ее тонкая шея и пышная грудь, - Мне даже казалось, что иногда это вполне успешно. - Крупные соски возбужденно торчали - издержки мануальной хирургии. - Посмотри на меня. Для тебя же старалась... тогда.
“Я помню, как ты старалась. Мне хотелось так же. Мне и сейчас хочется так же...” - за свою долгую нежизнь Ариэлль Руше навидалась людей, с которых была снята не только одежда, так что давно перестала засматриваться на чужие внешние данные. В тот раз ее заворожила динамика.
И это тоже вызывало тревогу.
Ее заворожило оружие врага.
- Вышло неплохо, - улыбнулась Ариэлль.
- Я знаю. Не хочешь оценить поближе? - Паулина моментально оказалась на ногах.
Шаг.
Ее глаза сверкнули зеленым. Зеленым огнем, который Руше видела в глазах девочки на крыше недостроенной парковки. Она тогда выглядела совсем иначе. Но чувствовалась так же.
Шаг.
За хрупкими плечами обнаженной девушки вились призраки. Не по-настоящему, конечно. Но складывалось такое ощущение. В этот момент Ариэлль Руше поняла - все это время ее пугала не девочка, а то, что она вела за собой.
Призрак Бездны.
Шаг.
В этот момент она могла признаться по крайней мере самой себе - она боялась всего трех вещей в нежизни. Собак, сородича, что ее создал - и бывшую Герцогиню бывшей Стаи бывших Кровавых Мышей.
“Причем это началось уже после того, как я убила остальных... Тогда, когда она была максимально беспомощна”
Всеми ее действиями, когда она была с Паулиной - наедине или с другими Сородичами - руководил страх.
“Как будто мне мало было всего прочего...”
Шаг.
На мгновение Ариэлль показалось, что тело Паулины вновь расплылось, возвращаясь к очертаниям безумной девочки с парковочной крыши, что сочащиеся зеленым ядом глаза сверкнули ярче освещающей комнату лампы. На мгновение Руше подумала, что ее собственное тело начнет плавиться, если позволить Ниддл к нему прикоснуться, что ее рука проникнет слишком глубоко внутрь. На мгновение, на одно крошечное мгновение страх взял над телом Шерифа верх, отшвырнув его на на полшага назад, к стене.
Еще мгновение - и Паулина, преодолев полкомнаты, оказалась вплотную к Ариэлль, почти прижавшись к ней.
- Ты ведь знаешь, что рано или поздно это произойдет, Ариэлль, - пальцы Паулины играли с верхней пуговицей блузки шерифа, словно бы прощупывая последнюю линию обороны. А затем прозрачные пуговицы разлетелись по комнате.

Ариэлль ненавидела испытывать страх. Поэтому его место очень быстро занимала злость.
Коснувшись волос Паулины, она одним движением намотала их на руку и дернула назад, одновременно разворачиваясь. Затылок Паулины ударился о стену с глухим стуком, за которым был почти не слышен тихий хруст - возможно, треснул череп. Вторая рука Шерифа стиснула шею шабашитки, впившись в нее ногтями.
Зеленые глаза Паулины расширенными от возбуждения и безумия зрачками смотрели прямо внутрь головы Шерифа. Она чувствовала зуд в затылке, с внутренней стороны черепа, словно взгляд прожег голову насквозь.
Шабашитка моргнула. А затем моргнула еще раз.
- Мы ведь будем вместе всегда, Ариэлль? - сбивчивый, срывающийся шепот.

Тело Паулины дернулось, а затем заколотилось мелкой дрожью в каждой жилке, через которую ринулся ранее остановленный кровоток. Тук,тук,тук,тук. Ариэлль чувствовала сейчас на своей щеке и губах ее прерывистое дыхание, оно все еще было холодным, а вот руки… Руки, что легли Шерифу на талию и скользнули под пояс юбки и трусики, одновременно притягивая девушку ближе, были теплыми. Почти живыми.
Звук стучащей в жилах крови приятно отдавался в ушах. Тук,тук,тук,тук.
В этот момент Паулина Фрост казалась настоящей - ее тело, подрагивающее в руках Шерифа, было живым, мягким и податливым, почти горячим... резкий контраст с недоокоченевшим трупом, которым она была пару секунд назад. Она казалась настоящей - почти. Если бы не ядовитые глаза со сверкающими в них антрацитовыми искорками Бездны.
- Да, - ответила Руше, всем телом прижав Паулину к стенке. - Всегда.
- Врушка... - улыбнулась Фрост. - Я вижу твои мысли, Ари... наконец-то, я...
“Видишь? Тогда заткнись”, - Шериф слегка наклонила голову и впилась поцелуем в губы Паулины - теплые, полнокровные губы... Полли страстно ответила, одновременно стягивая с Шерифа остатки одежды - юбка упала к ее ногам вместе с бельем.
Но Ариэлль это уже не интересовало. Она легонько прикусила нижнюю губу Паулины, на вкус ощущая ее пульс - и из верхней челюсти вынырнули два тонких клыка, тут же вонзившись в беззащитную плоть. Бурлящая безумием кровь придала поцелую особо пикантный вкус, ее пряный аромат, подобный столь хорошо известному некоторым ласобмра аромату порока... Ее ноздри затрепетали.
Ариэлль переступила через валяющуюся на полу одежду, сбросив с каблука-шпильки оборку трусиков, и уперлась коленом в промежность Паулины, разведя ноги шабашитки шире легким ударом в щиколотку. Ее язык сплетался с языком Фрост, увлекая его глубже, острый клык вспарывал нежную плоть. От напора ласк ткани тела Фрост рвались, как снаряды французских орудий под Верденом.
Кровь хлынула сплошным потоком - это почти сводило с ума, опьяняло и помогало забыть о тех бесчисленных проблемах в домене, что свалились исключительно на хрупкие плечи Ариэлль.
“Я должна быть благодарна ей хотя бы за это...”
“Не стоит благодарности"
Ариэлль физически ощущала сотрясающаю Паулину боль сквозь кончики пальцев, все еще сжимающиеся на шее. Резким движением она плотнее намотала на руку длинные рыжие волосы, полностью лишая Паулину возможности вырваться - впрочем, та и не собиралась ей пользоваться. Язык Шерифа вился во рту Фрост, проникая в рану и впитывая хлещущее витэ, она лакала кровь из ротовой полости быстрыми движениями, как кошка, слизывала ее с пропоротой губы... Алые струйки стекали по подбородку, по груди на живот, по ногам, вычерчивая на телах девушек причудливые узоры. До сих пор болтающаяся на плечах распахнутая блузка полетела в один угол комнаты, а валяющуюся на полу юбку Ариэлль почти неосознанно подцепила шпилькой и отправила в другой, в попытке спасти ткань от перекрашивания в красный.
“Все же... домой... в чем-то... ехать...” - витэ било в голову и путало мысли гораздо сильнее, чем человеческая кровь, но рациональность была чем-то вроде инстинкта у Ариэлль. Впрочем, с ЭТИМ инстинктом ей никогда не составляло труда бороться.
“Хватит!” - Руше не была уверена, чья именно это мысль. Наверное, все же ее. Шериф отстранилась, судорожным движением головы сбрасывая навеянное кровавым дурманом наваждение.
“Моя очередь”, - чужая мысль в голове звенела от безумного веселья. Паулина высунула изо рта кровоточащие обрывки языка - кровь все еще лилась на подбородок, но алые нити уже сплетались обратно, восстанавливая ткань. Воспользовавшись тем, что хватка Шерифа ослабла, она мягко высвободлась из пальцев, сжимавшихся на горле, и в два движения развернулась, поменявшись с Ариэлль местами и прижав к стене. Восстановленный язык коснулся губ Руше, слизнув с них кровь, и отправился по багряной дорожке ниже...
Рука Ариэлль, все еще вцепившаяся Паулине в волосы, вновь напряглась, но препятствовать ей Шериф не стала. Руки Паулины гладили ее талию ,постепенно переходя на ягодицы, а губы заскользили по шее. Через мгновение клыки шабашитки прокусили кожу - вернее, медленно вошли в нее, проникнув совсем неглубоко в плоть.
Ариэлль едва заметно вздрогнула.

“Не нервничай...”
“Я не нервничаю”, - хотя этого очень сложно было не делать, когда шабашитские клыки пребывают настолько близко к твоему горлу.
“Врушка”
Паулина отпила совсем чуть-чуть, высосав буквально несколько капель - и вновь направилась по кровавой дорожке ниже, к груди. Она взяла сосок в рот, чуть прикусив зубами и играя с ним языком...
“Она выпила двоих... возможно, именно таким образом...”
“Это было в прошлом. До тебя”
Эта мысль не успокаивала. К тому же, она опять была чужой. Впрочем, Шериф по прежнему не пыталась помешать ей.
Клыки вонзились в бледно-розовую ареолу - на этот раз Руше вздрогнула сильнее.
- Ты мне засосов понаставишь... - чувствуя, как начинает млеть от Поцелуя, пробормотала Ариэлль. Но Поцелуй и в этот раз длился лишь мгновение. Паулина неторопливо опустилась на колени, и ее губы двинулись по животу Ариэлль еще ниже, переместившись на внутреннюю сторону бедра. Сейчас дыхание Паулины было горячим, прикосновения ее губ почти обжигали.
Паулина медленно провела языком по промежности Ариэлль. Потом еще раз, скользнув вокруг половых губ. И еще...
Очередная вспышка страха - сознание буквально взвыло об опасности. Перед мысленным взором мгновенно возникла картинка...

… Язык Паулины на миг касается клитора Ариэлль, на одно мгновение, отдавшееся в каждой клеточке ее тела. Мгновение нестерпимой, восхитительной, выворачивающей наизнанку боли, когда во всплеске кровавого фонанчика маленький кусочек плоти опадает на пол, медленно, словно лепесток сакуры, баюкаемый теплым приморским ветром острова Окинава...

… заставившая подавить подступивший к груди ротшрек.
А затем клыки Паулины впились в бедренную артерию.
Ариэлль выгнулась дугой, ударившись спиной о стену. Рука с намотанной на нее копной волос дернулась, сильнее прижимая голову Паулины к бедрам - видимо, совершенно неосознанно. Шериф перебросила ногу через плечо Фрост, впившись шпилькой ей в поясницу. С ее губ сорвался стон.
Зажмурившись, Руше запрокинула голову, запустив в волосы Паулины пальцы второй руки. Витэ пульсировало в бедре, отдаваясь тягучей смесью боли и наслаждения Поцелуя. “Нет... Так я слишком уязвима...” - заранее обреченная на поражение, как Парижская коммуна, Ариэлль готова была до последнего продолжать Сопротивление, но ее тело, ее собственное тело, подобно вишистскому правительству, встало на путь коллаборационизма.
Все же Ариэлль Руше была француженкой.
Пальцы Паулины двигались внутри нее, но мертвое тело еле отзывалось на ласку, гораздо острее реагируя на пенетрировавшие бедро клыки. Ариэлль подрагивала, закусив губу и грозя располосовать каблуком спину Паулины.
- … мммммммхххх....

…
Защитный инстинкт сработал не сразу. Далеко не сразу. Она не могла сказать, сколько времени минуло и сколько витэ утекло, прежде чем Ариэлль пришла в себя - резко, будто вынырнула из вязкой, обволакивающей жидкости - и оттолкнула Паулину прочь. Шабашитка рухнула на изукрашенный кровью пол, увлекая Шерифа за собой.
- Ай... - констатировала она.
- Ай, - согласилась Ариэлль.
Вывернувшись из-под Шерифа, Паулина проворно забралась на приходящую в себя Руше сверху, усевшись на бедра и уперевшись руками в грудь. Несмотря на то, что она явно потеряла больше витэ, несмотря на то, что функции ее организма все еще были активны, она казалась полна энергии.
- Ну! - Паулина сжала груди Руше пальцами. - Ну, скажи! Скажи что-нибудь! Un-fuckin-believeble! Или нет, скажи: It was fuckin awesome! - возбужденно затараторила она. - или там... не знаю, еще что-нибудь со словом fuck! Что-нибудь, Ари, ну что ты как неживая?! - Паулина раскачивалась вперед назад, выгибая спину, заставляя роскошные, своими руками выращенные волосы метаться во все стороны. - Скажи мне хотя бы... Может ли любовь расцвети на поле боя? М, Ари? Быстрее, быстрее, быстрее!!
Ариэлль Руше выслушала эту тираду молча, немигающими глазами глядя на раскрасневшуюся Паулину.
“Мне сто сорок пять лет... А веду себя как девочка”
Спихнув Паулину на пол, Шериф поднялась на ноги.
- Мне пора, - бросила она и пошла подбирать юбку.
“Пойду убью кого-нибудь”