Ройс-Холл

Главное здание университета. Внутри находится тот самый концертный зал, известный своей прекрасной акустикой и 6.600-трубным органом.
Здесь часто проводятся концерты и театральные представления, открытые для публики.

Фотографии:

Ночь 7-8 мая. 04.40.
Вход в главное здание --->

В тёмном просторном холле с огромным гербом университета на стене и мраморным полом, Тима встретил ещё один охранник – крепкий мужчина лет тридцати на вид. Единственными источниками света здесь были высокие окна, через которые просачивались отсветы уличных фонарей.
- Мистер Шелли? – спросил мистер Безопасность, осветив Винтера фонарём.
- Стопроцентный.
- Прошу за мной, - с каменным лицом пригласил мистер Безопасность и повёл Тима куда-то в сторону.
Они миновали длинный коридор со скамейками вдоль стен, поднялись по неширокой лестнице, прошли через рекреацию, украшенную пальмами в кадках и бюстом Генри Лонгфеллоу… минутку. Как мы помним, о классической американской поэзии у Тима было не больше понятия, чем о добыче урана в Анголе, поэтому рекреация была украшена бюстом какого-то парня, скажем так.
Впереди забрезжил льющийся из открытых дверей яркий свет – и это была единственная освещённая аудитория во всём корпусе.
- Найдёте дорогу обратно? – охранник остановился перед дверями.
- Конечно, - кивнул Тим. – Мимо бюста того чела, потом вниз и по коридору, я запомнил.
- …Это Генри Вудсворт Лонгфеллоу, - не выдержал мистер Безопасность. – Автор «Песни о Гайавате», «Обломков мачт»…
- Да-да, я как раз хотел это сказать, - отмахнулся Тим.
- …Всего хорошего, сэр, - покачав головой, монументальный мужчина развернулся и двинулся обратно, поводя по сторонам лучом фонаря.

Доктор Монро оказался страшноватым одноглазым стариком довольно всклокоченной внешности. По голосу Винтер узнал того самого Генри.
- А-а, ну здорова-здорова, - старик подошёл к Тиму и пристально на него посмотрел единственным глазом. - Так как тебя звать-то?
- Тим, - представился Тим со смущённой улыбкой и ответил не менее фамильярно. - Привет. Извините, но под профессора ЧЕГО ИМЕННО вы тут... замаскировались?
«Доктор» его удивил - не такими он представлял себе таинственных Тремер. И даже лёгкий страх перед ними стал потихоньку отступать, хотя одноглазый старик выглядел довольно жутковато. Но выглядел живым человеком, а не нарисованной воображением Тима картиной холодного вампира без следа человечности.
Видимо, «доктор Монро» преподавал здесь престидижираторство. Или гадания по хрустальному шару.
- Время-то позднее, давай не рассусоливать. Чего хотел-то? – старик сложил руки за спиной и отошёл к центру аудитории, будто воспылав внезапным интересом к какой-то сложной формуле, висевшей на противоположной стене.
Тим посерьёзнел и вытащил из нагрудного кармана рубашки плитку капсул "Ривелии":
- Эта штука называется "Ривелия", - сказал он. - Если бы вы нашли часик и провели для меня полный анализ этой фигни... ну и перечислили мне компоненты, из которых она состоит... в общем, это было бы круто, - смешался Тореадор. - Понимаю, просьба пустяковая, и извините за беспокойство, но сами понимаете, я по ночам других специалистов, кроме вашего Клана, не сыщу.
Едва заслышав знакомое название, старик обернулся и взглянул на пластинку с капсулами:
- Пустяковая, а всё же требует времени и кое-каких расходов. И что ты хочешь предложить в качестве оплаты?
Тим улыбнулся и хитро прищурился.
Законы улиц, всё-таки, были универсальны - и неважно, шла ли речь о нигере-барыге из Бербанка или же вот этом старике-Колдуне, который больше смахивал на циркового клоуна, чем на "доктора Монро".
- Ясен пень. Я - мемфисский стиляга, - мальчик вспомнил, как Тремер разговаривал по телефону - наверняка он не шарил в современном сленге. И на всякий случай пояснил, - вор. В том числе немного и компьютерный. Специализируюсь на электронных банках и всём подобном. Если вам понадобятся мои услуги - я не забуду этого незначительного одолжения, что вы для меня сделали.
Генри тоже хитро прищурился.
- О-оу... Это интере-е-сно. На ответную услугу я согласен. Объясню, что надо сделать, завтра. Сегодня нет времени. Давай свою "Ривейлию", или как там её, – старик протянул руку за пластинкой.
"Интересно ему. Ещё бы. Я слышал, ваши старейшины к компу подойти боятся, а прошлый Примоген Малкавиан однажды изгонял дьявола из заклинившего ксерокса", насмешливо подумал Тим. Без всякой враждебности, правда.
Несчастное успокоительное перекочевало из руки в руку.
Но кое-что показалось подростку подозрительным. Во-первых, Генри слишком быстро повернулся на «Ривелию». Но это ещё ладно. Во-вторых, даже такой идиот как Тим не поверил бы, что Тремер (!) способен исковеркать название объекта исследования. Наверняка старик сделал это неслучайно. А Тим не очень любил играть вскрытую. И очень хорошо умел чувствовать чужие эмоции…

Дисциплина Тима Винтера:

То, что старик был явно заинтересован, было понятно сразу. В волшебным образом искажённом мире, доступном восприятию вампира, эмоции обретали свои цвета. Это было так забавно. Так интересно. Как будто бы ты смог увидеть, какие они в цвете, эти чувства.
Бледные цвета вампирской ауры переливались всеми оттенками тёмно-синего и светло-зелёного, сочетая интерес, подозрительность, недоверие – будь Тим художником, он бы получил Нобелевскую премию за такой рисунок. Или угодил бы в Элизиум Малкавиан (который имени Эйгена Блейлера), пытаясь передать непередаваемое.
«Что это тебя так заинтересовало, приятель?»
Но цвета продолжали раскрывать перед Тимом свои тайны – и он вдруг понял, что прошлое старика скрывает жуткую трагедию.
Страшную, настолько страшную и невыносимую, что отпечаток от неё навсегда сохранился в его ауре. Обычно от такого горя сходят с ума – но Генри был полностью в здравом рассудке (опровергнув, кстати, опасения Тима). Силе воли этого человека оставалось только позавидовать.
Смесь лавандового и фиолетового, тут и там проглядывавшая среди вдруг расцветшего вокруг Генри калейдоскопа оттенков, говорила Винтеру, что перед ним и вправду человек решительный и стойкий, пусть даже на его плечах лежал огромный груз забот. И, кажется, он намеревался предложить Тиму (потребовать от Тима?) что-то значительное. По крайней мере, не пустую отговорку и не символическую услугу.
Почувствовав, что экстатическая пауза затягивается, Тореадор сморгнул – и врата в дивный мир цветов захлопнулись.
- Завтра так завтра, - согласился Тим. - Спасибо. Ну, мой номер у вас есть, а я побежал. Мне до восхода бы успеть.
И он дружелюбно улыбнулся.
- Ступай, ступай, хе-хе.
Тим не заставил себя просить дважды.
- Досвидос! – не забыл попрощаться он, удаляясь прочь по коридору.
Старик погасил свет, запер аудиторию на ключ и скрылся в противоположном направлении.

---> Вход в главное здание (Ройс-холл)

Отыграно с Рассказчиком в роли Генри.

8-9 мая, 21.15.
Алекс ---> морг Университета (флэшбэк)

- Эм, а...? - до крайности понятно уточнил он, мельком поглядев на мятые и видимо забытые кем-то давным-давно доллары. Львов бы не удивился, если бы они оказались ещё золотыми - он вообще как-то перестал удивляться. Слишком многое случилось за последнюю ночь. Слишком многое уже нельзя было поправить, нельзя было вычеркнуть из жизни.
- Ах... пропуск, будь он неладен... Ладно, пойдём, - Генри поднялся, и, по-стариковски шаркая, двинулся в комнату с зеркалами. Алекс не отставал, лишь мимолетно поражаясь волшебному перемещению Тремер по Университету. Добравшись до поста охраны у выхода из Ройс-холла, старый колдун приказал охраннику, кивнув на замершего Тореадора.
- Выпиши пропуск.
Мужчина за стеклом, отложив газету, принялся клацать кнопками, уточнив только требуемое имя. Алекс назвался, через несколько минут расписался и получил карточку - особый пропуск в УКЛА. Когда он повернулся, Генри уже не было.
Тореадор спрятал пропуск в карман, вышел на улицу и оказался в объятиях традиционной для ЛА погоды - едва ощутимый дождик погладил кожу подставленной руки и обожженные губы, которыми юноша улыбнулся небу. Всё же, несмотря ни на что, Алекс ещё умел улыбаться.
Капюшон куртки пришёлся как нельзя кстати. Алекс задумался. В кармане у него было сто с мелочью, и на всю ночь этого было мало. Значит, домой все-таки придется ехать. Определившись с направлением, он зашагал в сторону улиц, минуя тёмные кампусы, и через какое-то время оказался на заднем сиденье такси.
Ночные такси. Непременный атрибут Лос-Анджелеса.

---> Квартира Алексея Львова