03: Капитаны Грёз

«So here
Now I stand!
At the end
Of a dark road out of hell.
It's not so hard as I depart,
What a way to become a man»
Sum 41 — A Dark Road Out Of Hell

[indent]На этот раз пробуждение вышло совсем не таким романтичным, как прошлым... утром? Вечером? Внутренний таймер Гарри конкретно сбоил, но, судя по бьющему сквозь занавески солнцу, сейчас на дворе определённо царило утро. И действительно — квакающий пластмассовый будильник над холодильником показывал двенадцать утра. Мальчик чувствовал себя несколько посвежевшим, хотя от неудобной позы затекли шея и руки, а израненное плечо снова болело. Он заснул прямо там, где сидел, уронив голову в бумажное гнездо и чудом не рухнув с колченогого стула. По тёмному экранчику нетбука плавали золотистые пузырики, сталкиваясь друг с другом и сливаясь в пузыри побольше. Подавив широченный зевок, Гарри ещё раз взглянул вчерашние записи.
[indent]«Разбор завалов» принёс ему толстую тетрадь, где Питер делал какие-то рабочие заметки. Как и следовало ожидать, во всех этих цифрах и индексах Гарри не разобрался, хотя речь наверняка шла о портовом документообороте и заданиях Питеру по работе. В компьютере, содержавшемся в дичайшем беспорядке, Гарри кое-как откопал электронного близнеца тетради, который ясности не добавил. Ещё Гарри нашёл там штук десять браузерных игр, о которых никогда не слышал, «Ферму» с фермером 95 уровня, какую-то хрень под названиями вроде «League of Legends», «Divinity» и миллиард разных фоток с Питером и нет. Одноклассники, Эмма, одноклассники, Эмма, селфи в ванной, селфи в лифте, Эмма, одноклассники, селфи в зеркало, фотка с чьей-то собакой... Единственным, что вызывало интерес в этом хаосе, было скачанное с телефона (судя по индексу) изображение, где Питер зачем-то сфотографировал кирпичный переулок и массивную железную дверь, сразу напомнившую о логове Милы Розы, но не такую капитальную. Качество было отвратительным, съёмка велась ночью, а переулок был освещён единственным фонарём. Можно было понять, что перед дверью тусовались человек пятнадцать-двадцать на «худи» и концептуальной клетчатой джинсе, ожидающих очереди на вход. Волосы были зализаны в высокие причёски, глаза некоторых скрывали тёмные очки среди ночи. Лиц было не рассмотреть, тёмные образы наслаивались друг на друга. Саму дверь сторожил крепкий негрила в майке с надписью «Охрана», открывавшей атлетические чёрные бицепсы. Засвеченная вывеска сообщала ярко-синим неоновым шрифтом: «Шахта». Эта самая «Шахта» была выведена на рабочий стол отдельным ярлыком, в «Свойствах» которого была и дата создания — пять месяцев назад.
[indent]Другой находкой стал органайзер Питера. Нет, день исчезновения не был обведён зловещим чёрным маркером, но, пролистывая недели в обратном порядке, Гарри не раз натыкался на странную запись: «//абв 5 8 10 14» рядом с тем или иным временем аккурат после окончания рабочего дня. Последняя из них значилась ровно за день до названного Эммой срока в полтора месяца. Этот разворот и послужил мальчику подушкой.
[indent]Стоп.
[indent]Гарри резко вскинул голову. Он был один на кухне, дверь в коридор была прикрыта, но из глубины, а вернее, от входа в квартиру доносились приглушённые голоса.
[indent]— ... да меня не ебёт... думай... хорош срать на уши... хорош, я сказал!
[indent]— Отвали, а? — возмущённо ответил голос Эммы. — Ты... что ни хрена у меня нет!
[indent]— ... *нецензурная брань*!
[indent]Перепалка на повышенных тонах происходила между Эммой и громким наглым голосом, тянувшим слова с жёстким акцентом.
[indent]— Не будет бабла, я всю твою хату по *нецензурная брань* пущу, подруга. Бля, ты не... доставляет удовольствия... бизнес есть бизнес... взяли — отдавайте.

[indent]Гарри пригладил пальцами волосы, на деле лишь взъерошив их еще больше, и пошел на звуки речи. Отлично, ведь он хотел пообщаться с типом, который заходит к Эмме и пугает ее — и вот шанс. Правда пульс стал почему-то ускоряться, и перед тем, как выйти из кухни, Гарри замер, чувствуя предательскую дрожь в правом боку. Он что, боится? Но это ведь всего лишь человек, а не вожатый с вороньими когтями. Припомнив тамошний ужас и отчаяние, Гарри нервно хмыкнул. Нет, право, бояться чего-то еще стоило подождать.
[indent]Он решительно вышел, улыбнулся Эмме.
[indent]— Доброе утро, сестренка. Что же ты меня не разбудила, когда этот милый джентльмен зашел в гости?
[indent]И внимательно посмотрел на мужика с акцентом.

[indent]«Мужик» тоже посмотрел на него, замолчав от неожиданности. Гарри слегка переоценил его, вообразив что-то вроде ревущего варвара в шкурах. Шкуры заменял тёплый спортивный костюм серого цвета, вдоль штанин которого тянулись параллельные лимонные полоски, а варвар оказался хоть и правда широченным и плотным, но совсем не варварским. Лет ему было где-то между двадцатью и двадцатью пятью. Широкоплечий, курносый, бритый машинкой, с квадратной челюстью и узким ртом, он представлялся стереотипным выходцем из рабочих кварталов, их плотью от плоти. Правда, кулачищи у коллектора действительно казались гигантскими, а содранные костяшки говорили, что он не боится пускать их в ход. И маленькие свиные глазки смотрели недобро.
[indent]— А эт кто? — холодно спросил он. — Заместо того хахаля будет?
[indent]Эмма сглотнула, не зная, что ответить.
[indent]— Брат же, говорю. Гарри, — и протянул руку, ведь так делают настоящие крутые парни, да? Ему больше не было страшно, скорее — интересно, сможет ли он победить этого, ммм... сходу эпитет не цеплялся и Гарри решил отложить его изобретение, — накачанного драчуна своим интеллектом и обаянием. Не то, чтобы прежде ему такое удавалось, но драться тут, кажется, было бесполезно. Поэтому Гарри вел себя совершенно спокойно и уверенно, словно у него в кармане есть карта на тридцать тысяч баксов, только вот пин-код обновить надо.
[indent]Здоровяк слегка наклонил голову, продолжая его рассматривать. Потом спокойно пожал руку.
[indent]— Кирпич. Может, братан, ты ей и денег завёз?
[indent]Гарри ответил на пожатие и чуть было про пин-код не ляпнул, но смог удержаться, лишь качнул головой.
[indent]— Пока нет. Но я приехал именно помочь. Твоя задача деньги нанимателям вернуть, так? Моя — обеспечить безопасность сестры, то есть, избавить ее от долгов, как ты говоришь, того хахаля. Так что мы с тобой в этом заодно. Слушай, я не вполне в курсе дела, может, расскажешь, что знаешь?
[indent]— Обеспечить безопасность, гы, — пренебрежительно фыркнул Кирпич, оглядывая не очень внушительного Гарри. От него пахло пивом и пиццей. А ещё не совсем свежей одеждой. — Введу тебя в курсы, чтобы коротко: достань три штуки. До среды.
[indent]— Но Питер ниче... — попыталась в очередной раз воззвать Эмма.
[indent]— Да мне до балды, подруга, — честно признался громила и похлопал по стенке. — Вон у тебя, братан пригнал, всё разрулит щас. Да, Гарри, разрулишь?
[indent]— Конечно, — Гарри пожал плечами, сдерживая рвущиеся с языка колючки — среда была слишком близко и это нервировало. — Кирпич, а у тебя есть связь с начальством? Я бы с ними еще перетер поподробнее, сам понимаешь, интересно, за что бабло отвалить придется, и они все же с этим ее контачили, может подскажут, где его искать. Сможешь устроить встречу или номер телефона подкинуть?
[indent]Он сам не понял, как перешел на полусленг, и откуда вообще воспитанный юноша знает такие слова. Может, это было в подкорке.
[indent]Но с Кирпичом не прокатило. Он по-отечески улыбнулся и положил мясистую лапу на плечо мальчика. Точно так же это сделал мужчина в плаще — там, под мостом — только на этот раз угрожающей тяжести не было. Кирпич вообще производил странное впечатление. Он был неприятным и большим, но, не считая оборотов речи, никак не демонстрировал агрессию.
[indent]— Не коси под масть, шмакодявка. Фасоном не вышел, — Кирпич флегматично подвигал челюстями, перемалывая жвачку, и ласково напомнил. — Среда, хорошо? Если денег нет, продайте там чего. Не верю я в потеряшек, братан. Среда-а.
[indent]Гарри слегка смутился, растеряв сразу половину видимой самоуверенности, и кивнул.
[indent]— Ладно, мы что-нибудь придумаем, я надеюсь. А среда у нас скоро? Я тут в днях немного запутался.
[indent]Эмма сделала отчаянные глаза: мол, что ты несёшь?!
[indent]— Через четыре дня, — без выражения напомнил Кирпич.
[indent]Ещё раз окинув прихожую почти хозяйским взглядом, вымогатель подтянул штаны на резинке и вразвалочку вышел. На пороге он помахал рукой, похожей на филе:
[indent]— Бывайте, гы, братаны.
[indent]Дверь за ним захлопнулась. Эмма застонала и уткнулась лбом в плечо Гарри.
[indent]— Как он меня достал!
[indent]Гарри приобнял ее за плечи и согласно вздохнул. Да, похоже, упертый тип. Но четыре дня это больше, чем три! А значит, нужно что-то придумать и действовать немедленно!
[indent]— Надо найти деньги. И Питера. Сестренка, — Гарри светло улыбнулся, надеясь, что Эмма не обиделась на эту идею, — ты не знаешь поблизости заведения с названием «Шахта»? Похоже на клуб или что-то вроде.
[indent]Эмма помотала головой, но тут же просияла.
[indent]— Это не вопрос, сейчас выясним. Вечно про него забываю... где ты оставил компьютер Питера? На кухне? Идём.
[indent]Оказалось, что Эмма вечно забывала про Интернет. Простительно для человека, чьё детство прошло в эпоху стеклянных бутылок с газировкой, сигарообразных машин, Никсона и «Страха и отвращения в Лас-Вегасе». Вскоре безотказный поисковик выдал склонившимся над экраном подросткам адрес клуба «Шахта» и даже на редкость неинформативный сайт. Заведение не пользовалось большой популярностью или не нуждалось в рекламе.
[indent]— Кофе? — предложила Эмма, умываясь в ледяной воде над раковиной. — Больше всё равно ничего нет.

[indent]— Кофе, — снова покладисто согласился Гарри, сравнивая фотографию с рабочего стола с той, что сиротливо ютилась в углу сайта. Он думал. Странные цифры — вот бы узнать, что они означают. Похоже на шифр или код, но от чего? Может, Питер подрабатывал букмекером, или делал ставки сам? Или его исчезновение связано все-таки с работой — порт отличное место, чтобы спрятать тысячи темных делишек, и Питер мог о чем-то таком узнать, за что и поплатился. Нет, — Гарри сменил опорную руку, оставив мышку в покое, и тут же, сморщившись, сел ровно — плечо все еще ныло, но хоть не воспалилось, вроде бы. Нет, вряд ли работа. Хотя этот странный долг и контракт весьма подозрительны. Но как разговорить нанимателей Кирпича он вообще не представлял, а ведь если понять, для чего Питеру были эти деньги (если, конечно, он вообще их на самом деле брал, а не подписал бумажку под пытками), это была бы ниточка. И все же... Гарри еще раз пролистал назад органайзер — сравнить время появления фото и странного шифра, попутно уточняя у Эммы:
[indent]— Скажи, Питер азартный парень? Мог он увлечься игрой или какой-то идеей так, чтобы забыть об осторожности?

[indent]Время примерно совпадало. Шифр в органайзере появился всего на неделю раньше — как раз достаточно, чтобы договориться о... например, следующей встрече?
[indent]Эмма обернулась:
[indent]— Что? Никогда не видела, чтобы он на что-то ставил. То есть, он имел отношение к спорту. Занимался греблей, играл в баскетбольной команде в школе. Но страсти к тотализатору я не замечала. Хотя знаешь... после всей этой истории, этих денег... я во всём начинаю сомневаться. Даже в том, что вообще знала моего Питера. Ненавижу так думать! Я знаю, что он хороший, но из-за них я постоянно спрашиваю себя: какого же хрена? Ненавижу их.
[indent]Она поставила перед Гарри полупрозрачную пластиковую чашку с кофе.

[indent]Гарри озадаченно смотрел на даты. Он даже подумал, что ошибся, и дверь — следствие, а то и вовсе случайность, а не источник. Но потом передумал: возможно, сделать фотографию Питера заставило что-то, что произошло за неделю до нее, но оно определенно было связано с клубом! А значит, нужно попасть туда. Или хотя бы присмотреться для начала.
[indent]— Не спеши передумывать, — Гарри благодарно улыбнулся Эмме, обнял чашку руками и тут же отдернул — горячо. Но кофе, возможно, поможет привести мысли в порядок. — Мне он тоже показался хорошим парнем, а самые лучшие намерения порой приводят к печальным результатам. Помнишь что-нибудь, что тебе сказали эти кредиторы? Про Питера, договор или то, для чего ему, по их мнению, эти деньги были нужны? И главное — когда он их взял?

[indent]— Ну, — повторилась Эмма, усевшись напротив, — они сказали, что его знакомые по работе. Взрослые такие дяди. Я думаю, что они Питеру-то и не доверяли особо. Ну сам подумай, кто школьнику, пусть из старшей школы, будет деньги доверять? Но, наверное, подумали, что раз он работает с ними, никуда не денется. Вот и взялся этот договор. Они и меня-то когда увидели...
[indent]Она порозовела, а потом не выдержала и засмеялась.
[indent]— Про родителей стали спрашивать, а я им говорю, что понятия не имею, где его семья. Короче, он у них взял деньги... ну... вроде, где-то полтора месяца... нет, ну месяц и двадцать дней где-то. Или он им не сказал, или они мне не сказали, зачем они вообще понадобились.
[indent]Эмма стала сверяться с календарём, а потом назвала точное число:
[indent]— Двадцать девятого августа, вот. А пропал он второго сентября. Да-да, я тоже думаю, что это как-то связано. Поэтому я и поверила в их договор, в долги у Питера... он бы не убежал просто так!
[indent]Гарри кинул взгляд в органайзер. «//абв» со всё теми же числами стояло на дате 25.08.2014, понедельник, сразу после работы. Через пару дней Питеру понадобились деньги, сразу и много. Но он не пошёл в банк или какую-нибудь микрофинансовую организацию, а стал занимать у коллег. Гарри, хотя не был докером, предполагал, какого сорта народ вращается в низших слоях портовой бухгалтерии. С другой стороны, кто бы дал нормальный кредит мальчишке без нормального места жительства и со смутным заработком-подработкой? Следующая «//абв 5 8 10 14» — первого сентября. Опять понедельник, сразу после работы. А потом Питер исчез, новыми записями его ежедневник не пополнялся. Эмма с надеждой заглянула ему в лицо:
[indent]— Ты что-то нашёл, Гарри? Зачем тебе клуб?

[indent]— Немного, — Гарри открыл фотографию, блокнот с отметкой шифра и рассказал про совпадение времени и периодичность. Уверенности, что это неспроста, как и предчувствия, что это важно, он не скрывал.
[indent]— Как думаешь, что может значить шифр? Могла бы быть дата, но тогда почему четыре цифры? Может это быть код от двери? А кстати, у нас сегодня получается воскресенье? А число?
[indent]Он все еще путался и совершенно не ощущал настоящего времени. Как будто одно было совсем не важно.

[indent]— Сегодня девятнадцатое октября. А цифры... не знаю, — растерянно сказала Эмма. — Пять... восемь... не знаю.
[indent]Гарри посмотрел на проклятый шифр еще немного. Ведь это не должно быть так сложно! Кирпич бы и то догадался уже! Внезапно мысль о коллекторе сдвинула в голове Гарри заевшие шестеренки — он нагуглил алфавит и пересчитал буквы.
[indent]— Джим. Эмма, ты знаешь кого-нибудь с именем Джим?
[indent]— Что? При чём тут Джим? — не поняла та, снова перегнувшись через стол. А потом увидела цифры и буквы на экране, написанные в две колонки. Пару секунд она молчала, переваривая открытие:
[indent]— Ни хрена себе... Ведь и правда...
[indent]Эмма опустилась обратно на стул.
[indent]— Я и не поняла... а ведь... Джим...
[indent]Они заговорили наперебой, заканчивая мысли друг друга. Имя Джима стояло в ежедневнике, очень хорошо укладываясь в каждый из интервалов: возникновения фото «Шахты», злополучного займа и, наконец, исчезновения Питера. Эмма поставила последнюю точку над «i»:
[indent]— Джим — это школьный приятель Питера. Не знаю насчёт друзей, но приятель он точно лучший. Они часто встречались после работы! Но тогда нафига ему шифровать имя?
[indent]— Не знаю. Может, этот Джим попал в беду и Питер пытался ему помочь?
[indent]— Или наоборот, — пессимистично предположила Эмма, — втянул во что-то.
[indent]Такое тоже было вполне вероятно, но Гарри не хотел подтвержать опасения девочки. Впрочем, опровергнуть их он тоже не мог, поэтому покачал головой и спросил:
[indent]— Ты не связывалась с ним после исчезновения Питера?
[indent]Девочка мрачно подтвердила:
[indent]— Конечно. И с ним, и со всеми остальными знакомыми... он сказал, что понятия не имеет о пропаже, и очень удивился, что Питер куда-то исчез. В школе... стой-ка... Питер сейчас в последнем классе. Так? Так. Но его не было на занятиях почти полтора месяца! Я тупица, тупица, тупица! Никто не звонил из школы и не интересовался, какого чёрта! Понимаешь, что это значит?
[indent]Было два варианта — или Пит по-прежнему ходит в школу, или они точно знают, куда он делся. Эту мысль и пришлось озвучить, несмотря на крайне неприятный первый вариант. Гарри во все глаза смотрел на Эмму — она ведь так или иначе знает своего парня, и ее предчувствие много значит. Но её лицо выражало только растерянность и панику:
[indent]— Нет-нет, я звонила нескольким ребятам. Никто его там не видел. Значит... они действительно знают, — Эмма прикусила губу. — Но звонить и проверять нельзя. Вдруг тогда мы его подставим? Гарри, что нам делать?
[indent]Гарри просветлел лицом и азартно улыбнулся.
[indent]— Сходить и посмотреть! Пробраться в кабинет директора, он главный, и должен знать, что творится в его школе. Давай посмотрим отзывы на школу — как у них там с охраной.
[indent]— Зачем? — насторожённо спросила Эмма. — Не в смысле зачем отзывы, а зачем в кабинет?
[indent]— Как зачем? Найдем список учеников, посмотрим данные о посещаемости Питера и отметку о том, почему его нет. Хотя, ты права, это же никак не поможет найти его самого. Но обыскивать школу — не знаю, имеет ли смысл, вряд ли Питера станут держать там. Хотя можно попробовать. А ты что думаешь?
[indent]— Разумно, — вынуждена была признать Эмма, до того слушавшая Гарри с явным скептицизмом. — Я не подумала, что и правда должны где-то написать причину отсутствия. Жаль, у нас нет какого-нибудь хакера! Тогда бы и идти никуда не пришлось. Хм-м-м...
[indent]Гарри, которого почему-то грела мысль погулять по школе, заинтересованно на нее посмотрел.
[indent]— Хм? У тебя есть кто-то на примете?
[indent]— Не то что бы, — осторожно ответила девочка. — Но на Рынке могут знать. Там можно достать всё.
[indent]Странным и чужеродным выглядело упоминание Рынка Гоблинов среди бела дня, в предельно прозаичной атмосфере квартиры. Казалось, что мир горящих костров и бормочущих теней, колючих лоз и невообразимых пространственных парадоксов вообще не существует, приснившись Гарри. Но ветер пробежал по кухне, колыхнув занавески, а девочка поёжилась. Гарри тоже почувствовал это: ему показалось, что ветер прокатился прямо по душе. Этот мир всё ещё был реален, хотя казался таким далеким. Он не забыл, нет. Вирд никуда не делся, был рядом. Рядом, внутри, везде... Как Осень. Но лирика могла подождать.
[indent]В остатке у них выходило четыре варианта: клуб, Джим, школа и фанерный город под мостом. Гарри не хотел даже приближаться к Рынку: сказывалось то предупреждение Милы или встреча с «блюстителем порядка». Но, узнай они об официальной причине отсутствия Питера в школе, это очень сэкономило бы время.
[indent]— Но на Рынке нужно чем-то платить, так?
[indent]Эмма кивнула:
[indent]— И не всегда это деньги.

[indent]— Волшебное место, — пробурчал Гарри. Вероятная легкость, с которой там можно было добыть информацию, подкупала, подтачивала решимость. Вот только цена — какой она будет, и не проще ли окажется рискнуть, пробравшись в школу? Наконец, он решился.
[indent]— Хорошо. Давай сходим на Рынок. А если там ничего не выйдет — ночью я пойду в школу.
[indent]Грела еще одна мысль — Мила ведь упоминала, что тоже бывает на Рынке. Вдруг получится убедить ее им помочь?

[indent]Так и решили поступить. Но Эмма предупредила, что до обеда на Рынке почти нечего делать: кто отсыпается, кто трезвеет, кто просто не открыл лавку. Ночной народец, несмотря на подземное расположение, всё равно следовал своим внутренним часам. Девочка решила:
[indent]— Погуляем. Покажу тебе город. Сегодня воскресенье, поэтому можно ходить без опаски.
[indent]— А в другие дни?
[indent]— Когда как. На этой стороне тоже ничего страшного, а вот в самой Филадельфии... могут и спросить, почему не в школе или где сопровождающий. По вечерам там вообще комендантский час для тех, кому нет восемнадцати. Ну, как и везде — после десяти-одиннадцати лучше не попадаться.
[indent]После этого Гарри отправился в ванную, умываться и приводить себя в порядок, а Эмма стала греметь коробками из-под обуви — как на подбор старыми и пыльными.
[indent]— Носки для мажоров, — после получаса поисков, она поставила перед Гарри высокие тёмно-серые кеды на искусственной шерсти в виде подбивки и с багровыми шнурками, намертво завязанными в какие-то жуткие узлы. Кеды были обшарпанные, но чистенькие и вполне пристойные. — Держи, другого всё равно нет. И пойдём.
[indent]Обувшись и накинув длинную куртку, Гарри был готов. Вскоре ребята спустились по мрачной лестнице и вышли во двор, по которому гуляло бледное солнце. Прозрачно-серая пелена укутывала небо, лишая его лучи тёплого золотого оттенка. Казалось, что ребята идут по пустынной фотографии: светлой, но лишённой насыщенности. Девочка сунула руки в карманы кожанки, пнув тяжёлым ботинком жестянку из-под «Пепси». Синий мяч со звоном полетел по асфальту, подскакивая и крутясь. Они повторяли путь, проделанный ночью. Только теперь под ногами был не жёсткий и холодный асфальт, а приятно пружинили подошвы кед: как будто Гарри шёл по невообразимому персидскому ковру. Крутое чувство для того, кому двое суток пришлось стирать до мозолей родные пятки! По сторонам тянулись всё те же бараки, только сейчас, днём, их можно было рассмотреть ещё лучше. Вместо тёмных коробок глазам мальчика представали безликие кирпичные строения, сбитые параллельно друг другу и расписанные граффити. Иногда — просто грубыми надписями, иногда — непонятными лозунгами, а иногда попадались действительно красивые композиции. Почти две минуты ребята стояли у стены, украшенной панно высотой в несколько метров. На нём двое белых полицейских стояли над телом темнокожего парня в широких джинсах и ярко-зелёной бандане. С удивительным качеством было прорисовано всё: казалось, солнце играет на дужках очков-авиаторов, гильзы блестят под ногами, а парень только упал, ему требуется помощь! Художник с маркером и баллончиком превзошёл себя. Эмма объяснила, потянув Гарри дальше:
[indent]— Пойдём. Это места, где банды пострадали от полиции. Они называют это «казнями». Считают, что белые копы специально проявляют жестокость к чёрным из неблагополучных районов. Воздвигают им вот такие монументы.
[indent]Они шли дальше. На горизонте, в дымке, виднелись призрачные силуэты труб, окружённые тёмными нимбами дымов. В прохладном воздухе раскатывались далёкие крики чаек, кружащих над едва заметными в отдалении высокими скелетами кранов-башен. Ревущий голос заводской сирены прокатился над мёртвыми улицами, заставляя вибрировать стёкла. Гарри обратил внимание, что людей и вправду почти нет. Разве что у иных подъездов собирались в составленные из стульев кружки темнокожие женщины или группы молодых парней того же цвета кожи слонялись без дела у дворов со спортивными площадками. Их никто не трогал, кому-то девочка даже помахала рукой. Видимо, по утрам гангстерам было лениво заливать улицы водопадами крови и они предпочитали стучать мячом и слушать лающую отрывистую музыку из хрипящих динамиков.
[indent]— Здесь не очень интересно, — утро выдалось по-осеннему прохладным, и Эмма даже подняла воротник, показывая налево, на юг. — Вон там — промзона. А если долго идти туда, то придёшь к гавани. Делавэр — широкая река, по ней ходят грузовые суда. Лучше поедем в саму Филадельфию. Куда ты больше хочешь, Гарри? Я могу показать тебе Шпили, а можем просто погулять по центру. Там уж точно веселее.

[indent]Город — или его окраина, что вероятнее, — при свете дня был другим. Не удивительно, учитывая, что ночью и под проливным дождем рассмотреть что-то сложно. Хотя вид на реку вчера был завораживающий. Город звучал. Не песней лунных лучей, а биением сердец, тихим многоголосьем разговоров. Даже крики чаек, которые так некстати вспомнил Гарри, занимали свое место в его мелодии. Но все они подчинялись сейчас одной ведущей теме — осени, царившей вокруг.
[indent]— Давай в центр, — Гарри прижмурился. Ему было интересно, безусловно, увидеть Шпили ближе. Но он боялся, сам толком не понимая, чего. — Немного веселья нам точно не помешает.

[indent]Они дошли до автобусной остановки и, после недолгого ожидания, отправились в путешествие на другой берег по мосту — такому широкому и длинному, что на нём уместился бы конный парад. Сидя у окна, Гарри смотрел на водную гладь, проносящуюся под ними, на силуэты яхт и катеров, на длинного кита-сухогруза, с недовольным гудением заползающего в бетонный мешок. Посреди реки темнел остров, над которым поднимались бетонные цистерны для хранения топлива, отмеченные исполинскими, подстать своему размеру, логотипами компании-владельца. Когда же он переводил взгляд вперёд, то за лобовым стеклом — большущим, от пола до потолка кабины — видел становящийся всё ближе и ближе город. Огромный город. Гигантский. Видел, как по набережным ползут сотни автомобилей, сверкая на солнце крышами и зеркалами; видел стрекочущие в высоте вертолёты и даже маленькие дирижабли, волокущие за собой полотнища с рекламными слоганами. Видел поднимающиеся над крышами высокие башни небоскрёбов и сами крыши: целое море крыш разных высот и размеров. Кто-то метко выразился банальной метафорой, назвав города северо-востока каменными джунглями. Что ж, тот парень был прав: настоящие джунгли, многоуровневые и многогранные. Вот автобус, миновав площадь с разбитыми вдоль неё садами и парками, вывернул на не менее широкий и ещё более оживлённый проспект. Витрины первых этажей занимали пиццерии, рестораны, «Старбаксы», магазины дорогой и не очень одежды, салоны красоты, коктейль-бары, китайские и французские бистро, салоны бытовой техники, элитные стоматологические клиники и миллионы, миллионы, миллионы других порождений великой индустрии потребления. Сигналили машины, вспыхивали светофоры и наводнял тротуары бурный людской поток. Но стоило только отъехать подальше, панорама менялась. Не только в деловой жизни заключался ансамбль Филадельфии.
[indent]В этом удивительном городе рука об руку вальсировали прошлое и настоящее. Среди хрустальных глыб офисных комплексов совершенно внезапно вырастали готические колокольни или монументальные дворцы в имперском стиле Старой Британии. Аллеи и парки, по ровной линейке усаженные по-осеннему золотыми деревьями, чередовались с шумными фут-кортами и стальными корнцангами надземных переходов. В городе, по крайней мере, в его исторической части, вообще оказалось много парков. С другого берега и не сказать было, но Филадельфия оказалась очень светлым и зелёным мегаполисом. А ещё это был город эклектики, смешения стилей и времён. Совершенно внезапно, просто повернув голову на широком перекрёстке между четырьмя колоссами корпоративных параллелепипедов, Гарри увидел в конце проспекта готическое трёхэтажное здание, которое венчала украшенная лепниной башня с часами и плохо различимой отсюда статуей на самой вершине. Удивительно органично здание вплеталось в современный пейзаж, отгородившись от шума улиц небольшим сквером.
[indent]— Городская ратуша, — объяснила Эмма. — Здесь Уильям Пенн и какие-то другие парни придумали штату Конституцию. Вроде бы... если я хорошо помню историю. Неважно. В общем, раньше это было самое главное здание в городе! Знаешь, Филадельфия же очень старая. Один из самых старых городов в Америке. Кстати, вот и приехали.


[indent]Автобус вырвался из душных каменных объятий на открытый простор. Они оказались на круглой площади, такой гигантской, что захватывало дух. Назвать её просто «большой» означало бы не сказать ничего. Многополосная дорога кольцом опоясывала бьющий в середине площади фонтан, окружённый пешеходной зоной и разбитым, тоже круглым, парком. Когда они сошли на остановке, в лицо ударил гуляющий по площади ветер. Старинные здания, величественные и помпезные, с четырёх сторон окружали её. Между колонн одного из них плескались вывески, возвещающие о выставке художника Эйриха Фогеля. Другое, похожее на замок из вампирских романов, устремлялось ввысь, а с его карнизов скалились крылатые горгульи. Портал третьего, спрятанный среди деревьев на дальней стороне площади, пришёлся бы к лицу королям древности. Наконец, с той стороны, откуда выехали они, ансамбль замыкал собор. По сравнению со светскими зданиями он казался маленьким и не особенно бросался в глаза. Неосязаемый, но явственный дух могущественной империи витал над титанической площадью, шептал свои обещания вместе с осенним ветром. Позволив Гарри вдоволь налюбоваться панорамой, девочка довольно улыбнулась:
[indent]— Логан-сквер! Самое узнаваемое место в городе! Почти как визитная карточка. Вон то здание — Институт имени Франклина. Типа музея. Вон там, — она указала на колонны с натянутыми полотнищами, — Филадельфийская Библиотека. Но лучше посмотри туда.
[indent]Эмма развернула Гарри в сторону, где с площади убегал вдаль длинный-предлинный бульвар. Он был таким длинным, что просто терялся вдали — но Гарри смутно различил там, вдалеке, ещё одну площадь и какой-то дворец. По обычаю, и этот бульвар зеленел многочисленными деревьями, а по обе стороны от проезжей части были разбиты парки.
[indent]— Там — второй после Нью-Йоркского музей во всех Соединённых Штатах. Филадельфийский Музей Искусств. А вот эта аллея...
[indent]Аллея? Скорее, бульвар тянул на взлётно-посадочную полосу! Он раскинулся так широко, что на него можно было смело сажать исполинский «Боинг».
[indent]— ... тоже называется в честь Франклина. Как мост, Институт, та площадь перед мостом... Когда её строили, хотели повторить Парижскую «ось империи». Ну знаешь, от Лувра до площади Звезды? Где ещё Триумфальная Арка и тому подобное? Нет? Короче, вот. Поэтому придумали вот такую панораму. На этой улице каждое здание — какой-нибудь музей, центр или исследовательский институт. Только попробуй сказать, что тебе не нравится!

[indent]Он бы и не рискнул. Но, ему правда нравилось! Этот величественный, радующий глаз разнообразием зданий и растительностью мир язык не поворачивался назвать городом. Город — это когда серо, жестко и холодно, а здесь волнами разбегались золотящиеся деревья, здания стояли внушительные и неприступные, как задравшие носы стариканы, и уходящая вдаль дорога вызывала желание лететь над ней. Гарри удивленно выдохнул и, задрав голову, посмотрел в небо. А потом рассмеялся — просто от радости бытия. В этом городе хотелось жить.
[indent]— Нравится. Здесь очень красиво. Я даже не знал, что так бывает.

[indent]— Ага... — мечтательно протянула Эмма. — Мы с Питером хотели однажды поехать в путешествие по Америке. Как тогда, с моей сестрой, только чтобы нормально, со своим домиком на колёсах. Объехать все штаты от Флориды до Вашингтона! Но я всё равно не уверена, что хоть где-нибудь найдётся город лучше.
[indent]Теперь она указывала на юг, который, по странному совпадению, снова оказался слева.
[indent]— Но там всё другое, видишь?
[indent]Гарри видел. За многие кварталы и улицы от них видел исполинские башни, поднимающиеся к самым облакам. Они казались ещё больше, чем прошлой ночью, когда он смотрел на них с другого берега. Должно быть, если встать у самых их оснований и запрокинуть голову вверх, добрая половина неба оказалась бы закрыта монолитной стеной из металла и сверхсовременного плексигласа. Эмма сказала со сложной гаммой зависти и страха в голосе:
[indent]— Шпили.

[indent]Гарри сосредоточенно изучил темные вершины. Сейчас, издали, они не вызывали страха, но теплых чувств — и подавно.
[indent]— А что там все-таки? Я так и не понял толком. Там живут или работают? Мила говорила, там есть что-то вроде организации для таких, как мы, только... боевых, что ли. И что они не любят тех, кто не с ними. А что там было раньше?
[indent]Больше знаешь — больше можешь, даже если в списке талантов пока весьма и весьма не густо. Но смотреть на широкий и нарядный проспект Франклина было куда приятнее, потому Гарри отвернулся от Шпилей и продолжил изучать город. Чтобы не мозолить глаза местным, они пошли по дорожке под деревьями, и листья падали им на плечи.

[indent]— Какой ещё боевой организации? — ничего не поняла Эмма и снова спрятала ладошки в карманы. — Что за параноидальный бред тебе опять наплела Мила? Там... на самом деле, всё не так! Просто мир наверху зарезервирован для тех, кто богат, успешен. На вершинах шпилей — пентхаусы с прекрасными садами и террасами, которые мы разве что случайно увидим по телевизору. Там целые замки, правда-правда! Там, на крышах, понимаешь? В сотнях метров над землёй, по которой ходят обычные люди. В Древней Греции богов называли небожителями, потому что верили, что их дом — на горе Олимп, поднимавшейся к самому небу. Вот и современные боги — банкиры, директора, звёзды, магнаты и просто богачи — тоже на небе. Ну сам подумай, где ещё им быть. Или там, или в каких-нибудь крутых особняках за городом.
[indent]Город вокруг них жил своей жизнью. Кто-то неспешно бежал трусцой или кидал фрисби весело скачущим за дисками собакам; группки студентов в окружении рюкзаков и велосипедов устраивались на пикники в тени деревьев, а на скамейках находили место пары. Почти не было деловых людей. Им нечего было делать в разгар рабочего дня в таком районе. Кажется, здесь пытались упорно игнорировать даже подступающую с холодами осень. Здесь никто не думал о Шпилях и их обитателях. Может быть, не стоило и Гарри?
[indent]— Мила не любит Шпили за то, что они олицетворяют всё, что она ненавидит. Очень немногим из Потерянных, кому удавалось вернуться, удалось и найти себя в новом доме. Понимаешь, она бесится из-за того, что у них получилось. И считает, что теперь счастливчики должны помочь всем остальным. Должны, не знаю, пойти воевать с Аркадией или ещё что-то! Как будто Аркадия — это не место, а человек. Как будто так легко найти эту Изгородь! Она не может простить то, что они справились. Я так думаю.
[indent]Эмма и сама поняла, что несколько увлеклась. Видимо, отголоски давней ссоры с сестрой были ещё сильны.
[indent]— Ну и ещё она не любит лично Элизабет, Весеннюю Королеву. А Элизабет живёт на девяносто восьмом этаже самого высокого Шпиля.

[indent]— Элизабет носит красное? — Гарри припомнил слова Милы о том, что тех, кто не пройдет испытания — "вышвырнут из города". Впрочем, не обязательно и не только для Потерянных такое характерно. Может быть, все успешные и богатые должны так или иначе защищаться от толп просящих поделиться? И ожесточаться при этом? Карта Черной Королевы оказалась точно копией Эммы, и если то же с картой Красной, то Гарри не хотел с ней встречаться. Ему куда милее Осень. Но было еще кое-что.
[indent]— Мне кажется, она их опасается. А почему ты их боишься?

[indent]Эмма хмуро посмотрела на пыльные носки ботинок:
[indent]— Ну... им важнее всего безопасность, понимаешь? А каждый новый Потерянный, который смог вырваться — это всегда потенциальные проблемы. Самые разные. От банального «лишнего рта» до того, что кто-нибудь может за ним прийти. Какие бы мы не были сильные, уважаемые или популярные, Гарри, мы все помним, что такое Фаэ. Поэтому они стараются вышвырнуть потенциальный источник проблем подальше, только и всего. Ну а мы... что нам делать? Мы крутимся возле Рынка и стараемся никого не злить.
[indent]— Но ты не побоялась приютить меня. Эй, можно я тебя обниму?
[indent]— Конечно можно, — слабо улыбнулась девочка и тут же утонула в крепких объятиях Гарри. От избытка чувств и незнания, как лучше выразить ей благодарность, восхищение и дружеское расположение, он прижал её к себе и долго не выпускал.
[indent]А потом они гуляли. Прогулка получилась долгой и во всех отношениях замечательной, впервые не омрачённая грядущими бедами. С Эммой было легко и радостно, хотя тень Питера и неотступно витала над ними. Но девочка совсем не показывала этого, то и дело принимаясь что-нибудь рассказывать или показывать Гарри.
[indent]— Эй, а знаешь, что вон там? — спрашивала она. Гарри отвечал, что не знает, и тут же получал какую-нибудь забавную историю. То про споткнувшегося президента, то про приведённого к присяге осла. Филадельфия, казалось, была неисчерпаемым источником всяких историй, постоянно оказываясь в самом пекле политических событий. Получался забавный разговор, не очень характерный для двух подростков их лет. Но пережитое горе объединяло их так, словно они знали друг друга много лет. Не было той начальной скованности и неловких шуток, обычно сопровождающих прогулки наедине. К тому же, в речи Розы-младшей явственно проскальзывало глубокое музыкальное образование, наверняка самостоятельное, судя по значительным академическим пробелам и не менее значительному багажу совершенно идиотских, оттого и смешных, фактов. На вопрос Гарри она ответила, что училась играть на скрипке уже здесь, хотя всегда любила музыку. А вот Мила любила бильярд и компании байкеров лет на пять-десять старше её самой.
[indent]Вскоре бульвар, каким бы длинным он не казался, окончился роскошнейшим парковым комплексом перед Музеем: красивым П-образным зданием в стиле романского Возрождения. Однако внутрь ребята не стали заходить — в воскресный день на всех трёх подъездных кругах сменяли друг друга экскурсионные автобусы, китайцы и школьники. Эмма свернула направо, углубившись в парк. По пути они купили сноп сладкой ваты и шли, по очереди отрывая от него вкусные розовые клоки. Кажется, даже мертвенная бледность начала понемногу оставлять её лицо. Ещё один поворот — и они шагали в обратную сторону по солнечной, но не такой серьёзной Пенсильвания-авеню. По правую руку зеленели сады и парки, а по левую проплывали мимо то двенадцатиэтажные жилые дома, то странные сооружения в форме буквы Y (которое оказалось всего-навсего отелем). Вдаль убегали неширокие улицы очень курортного вида, с невысокими светлыми домиками, пестреющими открытыми лоджиями и террасами. Даже полицейский участок, мимо которого быстро прошагали ребята, казался каким-то офисом по прокату квадроциклов с дремлющим с другой стороны витрины толстяком. Эмма пояснила:
[indent]— На левом берегу Филадельфия чётко разделена на северную и южную. На севере, в основном, жилые районы и вот такая вот «малая Америка», а все дела ведутся на юге. Там тебе и небоскрёбы, и банки, и... ты сам видел. А на нашей, где Кэмден, получилось чего-то вроде рабочих выселков. Нормальные районы там тоже есть, но намного севернее. А если идти на восток, то придёшь прямо в середину Нью-Джерси. Хотя, будешь смеяться, если мы сейчас отойдём немного в сторону, то увидим тюрьму.
[indent]— Прям чудо-город какой-то, — фыркнул Гарри.
[indent]— Чудо-йогурт, — передразнила Эмма, но, в сущности, мальчик был прав. Жизнь не стеснялась проявлять себя с самых разных сторон: вон со двора школы высыпала многонациональная стайка ребят, размахивая руками и громкими воплями возвещая о своём прибытии. Кто из них мог сказать, что всего лишь через реку от них серые стены и железные ворота каждое утро встречают чуть менее удачливых ровесников их родителей?
[indent]— Вообще... — через некоторое время сказала Эмма, изо всех сил пытаясь сделать вид, что вспомнила об этом совсем случайно, — мы можем кое к кому зайти. Он живёт тут, неподалёку.
[indent]Гарри покосился на нее с долей любопытства. В голову лезли всякие дурацкие мысли о том, что идти неизвестно к кому может быть опасно. Он знает ее меньше суток: вдруг она работает на Фаэ? Но даже про себя это звучало слишком бредово, чтобы быть правдой. Да и Эмма производила впечатление слишком хорошего человека, на такие гадости просто неспособного. Так что Гарри улыбнулся и кивнул.
[indent]— Если тебе хочется, почему бы и нет?
[indent]— Не бойся, он не кусается, — Эмма хихикнула. — Он даже не видит дальше собственного носа. Я просто подумала... ты вот нашёл меня на базаре и тратишь своё время, помогаешь без всякой задней мысли. Я тоже хочу тебе помочь.
[indent]Может и не совсем без всякой, но в целом Гарри в себе корысти по этому поводу не ощущал. Просто хотел помочь. «Интересно, кто это будет?»
[indent]— Оу. Хорошо. Спасибо, — на душе от такой заботы становилось теплее.
[indent]— Даже не спросишь, как?
[indent]— Ну, там узнаю, наверное? Или это что-то особенное?
[indent]Девочка посмотрела на него с восхищением:
[indent]— Не знаю, как у тебя это получается, но ты крутой. Одновременно странный и крутой, блин.
[indent]Гарри рассмеялся, потом попытался придать лицу "крутое" выражение.
[indent]— Первый, первый, я ястреб, как слышно меня? — он сообщил в ладошку «секретные сведения» и посмотрел на Эмму.
[indent]Она тоже засмеялась, ткнув его локтем.
[indent]— Просто как вылитый. Пойдём, Ястреб, нам туда.
[indent]Она показала на смутно знакомый дворец. Гарри понял, что они незаметно сделали круг по бульвару и прилегающим улочкам, снова подойдя к той большой площади с фонтаном в центре. Только сейчас смотрели на неё как бы с изнанки, оказавшись позади её декораций — Гарри видел перед собой тыльную сторону Филадельфийской Библиотеки, к которой примыкала просторная автомобильная парковка, заставленная множеством автомобилей. Ребята обошли сооружение, на что потребовалось приличное время, и вскоре вновь стояли перед колоннадой-фасадом. Огромные колонны напоминали ноги титанов, чтобы обхватить которые потребовалось бы пара десятков Гарри. Высоко над головами потрескивали на ветру растяжки из плотной ткани — оранжевые, зелёные и красные. Огромные буквы гласили: «Эйрих Фогель (Норвегия) и знаменитая выставка батальных полотен «21 год», посвящённая Северной войне! Торжественное открытие — 19 октября! При поддержке Национального фонда культурного наследия и независимого фонда Дж. Ф. Бейкера».
[indent]Подростки прошли внутрь колоннады, сразу оказавшись в изоляции от шума автомобилей на площади. Длинные-длинные ступени привели их к высоким дверям, за которыми начинался холл, не уступавший в роскоши интерьеров наружности Библиотеки: просторный, со сводчатыми потолками и галереями; украшенный портретами американских литераторов прошлого и информационными терминалами настоящего. Указатели на тонких пластиковых ножках показывали путь к началу выставки, но Эмма свернула в совершенно другую сторону, мигом выпав из цепочки посетителей.
[indent]— Сегодня мы не на выставку, она всё равно, кажется, ещё закрыта. И даже не в библиотеку.
[indent]Гарри кивнул, спеша за девочкой, и успевая вертеть головой. Смесь исторического и современного здесь казалась удивительно уместной и естественной, без засилья и грубых нарушений. Портреты смотрели свысока, и мальчик сдерживался, чтобы не показать кому-нибудь из них язык. Вскоре они оказались у искусно замаскированной под дверь двери с указанием проваливать, если вы не относитесь к числу персонала библиотеки.
[indent]— Ой... а я не знаю, как войти... — оглядевшись, Эмма безуспешно подёргала ручку. — Как-то... не подумала...
[indent]Гарри наблюдал то за ней, то за едва различимой камерой под самым потолком, которая начала лениво разворачиваться в их сторону. Он тронул Эмму за плечо и кивнул наверх, заодно постаравшись отвернуться от камеры сам. Безуспешно, кажется — наверняка камера здесь была не одна.
[indent]— Да, чёрт, я вижу, — огорчённо буркнула девочка, почесав в затылке, и махнула рукой. — Пойдём лучше отсюда.
[indent]Видок у них был и правда не особенно презентабельный. Вряд ли охрана стала бы искать ради парочки оборванцев некоего сотрудника в необъятной библиотеке — напоследок мстительно пнув дверь, Эмма потащила Гарри прочь. Уже на улице она огорчённо сказала:
[indent]— Ла-а-адно. Мы его ещё поймаем, только потом. А сейчас пошли есть. У меня найдётся десятка-другая.
[indent]И добавила, посмотрев на медленно приобретающее багряные краски небо:
[indent]— А потом нас ждёт Рынок.
[indent]Рынок их действительно дождался. Они наскоро перекусили в пиццерии, взяв на двоих белый картонный поднос с «Маргаритой» и большой стакан колы, а потом автобус перевёз их по мосту Колонистов обратно. На этот раз воды реки казались чёрными как судьба Византии. Элегантные силуэты катеров и яхт скрылись, уступая место угловатым брёвнам-сухогрузам, без всякой грации таранящим воду. На берегах начали зажигаться первые огоньки, а салон оказался набит почти под завязку: люди с усталыми лицами ехали домой. Кто просто смотрел в окно, кто сидел в смартфонах или слушал музыку... даже ребята молчали, наговорившись за день.
[indent]А вот для города из картонных коробок время было ещё ранним. Как вечно пьяная пиратская Тортуга он отсыпался в гнезде под мостом, готовясь к новой вакханалии следующей ночи. Немногочисленные помятые фигуры, кутаясь в безразмерные грязные куртки, бродили по замусоренным проходам между хижинами и коробками. В воздухе остро стояла вонь жжёной резины и химических красителей. Зато уже ранним вечером здесь становилось темно. Эмма даже передала Гарри серебристый фонарик, который легко поместился в широком кармане, но обошлись без него. Ворота, коридор, лифты. При более тщательном рассмотрении площадка напоминала какой-нибудь промышленный цех или пандус для разгрузки товаров в оптовом магазине: на бетоне были нарисованы разграничительные линии, а здоровенные решётки поднимались и опускались, когда к ним подваливала снизу стальная корзина лифта. Сегодня они попали в число первых «посетителей».
[indent]— Не все приходят сюда с поверхности. Некоторые так и живут под землёй, — Эмма Роза помахала усатому кондуктору, который кивнул и с силой дёрнул на себя рычаг управления. Лифт загрохотал, залязгал... и камнем ухнул вниз так, что в животе засвистело. Довольная эффектом, Эмма засмеялась.
[indent]— В первый раз все пугаются!
[indent]Пожалуй, не испугался бы только идиот. Лязгая краями о стены шахты, поддон, на котором разве только курицу жарить, мчался вниз под руководством наверняка сбрендившего усача в форменных мундире и фуражке.

[indent]Гарри выпустил плечо Эммы, за которое схватился, когда вдруг все его внутренности решили подпрыгнуть в попытке остаться там, наверху, и выдал ответную неровную улыбку.
[indent]— Ох, я сразу так полюбил жизнь!

[indent]— Совсем нелишнее начинание, молодой человек! — закудахтал из-под усов кондуктор, и в следующий миг «поднос» врезался в дно шахты. Какие-то шестерёнки зазвенели, с трудом выдержав контакт, а кондуктор, всё хохоча, принялся поднимать упавшую на пол фуражку. — Добро пожаловать на Рынок Гоблинов!
[indent]Решётка перед ними с лязгом съехала в пол, открывая им просторный (и нехарактерно высокий) тоннель метрополитена. Рынок, расположенный в тоннеле метрополитена. Нет. Вот правильно: то, что когда-то было тоннелем метрополитена.
[indent]Прямо сквозь бетон прорастали стволы деревьев, тем же образом уходя в потолок. На разлапистых ветвях под потолком сияли уже виденные Гарри в Аркадии шишки-фонарики. Листья самых причудливых размеров кружились в воздухе, подсвеченном нежным розовым туманом, устилая пол шелестящим ковром, который никто не думал подметать. По стенам змеились толстые, в руку взрослого тролля, лозы, а то тут, то там, переплетаясь с оголёнными железяками арматуры, цвели клумбы никогда не виданных Гарри исполинских цветов. В ноздри били запахи кедра и шафрана, хвои и мёда, пряных специй и свежей древесины. Наперебой гудели голосами торговые ряды вдоль стен, оставляя между собой узкий, заполненный причудливой толпой, проход. Рынок был многоярусным, многоэтажным! Как строительные леса, торговые площадки поднимались вверх по стенам — на верхние ярусы вели деревянные лесенки, канаты с противовесами и даже самые настоящие лианы и тарзанки. То и дело над головой с визгом проносились вагонетки, курсирующие по канатной дороге в двадцати метрах над землёй. Где-то звенел колокольчик, а где-то дрябло ревела заводную мелодию шарманка. Из-под ног шмыгали в разные стороны крысы и преследующие их откормленные коты. В лифте, который был слишком велик для двух подростков, мигом появились желающие подняться, среди которых особо выделялась парочка конкистадоров в сверкающих кирасах и шлемах, вооружённая пистолями.
[indent]— Простите, — один из них обратился к Гарри на плохом английском, — какой наверху нынче год?
[indent]— Две тысячи четырнадцатый, — автоматически ответил мальчик, пребывающий в шоке от увиденного и добавил ось координат, — от Рождества Христова. Приятного вечера, сэр.
[indent]— Спасибо, добрый господин! — прижал руку к сердцу конкистадор и тут же принялся ругаться со своим спутником, размахивая руками и, кажется, не делая пауз между предложениями. Видимо, достойные идальго попали не совсем туда, куда хотели. Кондуктор беспомощно протягивал им безразмерные ватники и шапки, повторяя:
[indent]— Эль маскировка... эль камуфляжо...
[indent]Они с Эммой вышли из коробки лифта, оставив конкистадоров разбираться с тем, как им выйти на улицу: признаться, Гарри опасался, что лифт рванет назад и им придется падать обратно снова. Он мог бы привыкнуть, конечно, но не так сразу. Обернувшись, Гарри помахал усатому кондуктору и снова окунулся в атмосферу рынка, впитывая ее всей кожей, кажется. Здесь было забавно, суетно, очень интересно, но пока совсем не страшно. Глаза Гарри разгорелись восторгом при виде того, как какой-то мелкий гном в слишком широкополой для него шляпе деловито перемахнул, вцепившись в лиану, через пару «этажей» и побежал куда-то по пандусу.


[indent]— Вау, — Гарри посмотрел на Эмму и ошарашенно покачал головой. Он улыбался — в сравнении с городком наверху здесь было просто чудо, как хорошо. И приятно пахло. — Я больше пока ничего не скажу, ладно? Вау.
[indent]Эмма кивнула и неожиданно взяла Гарри за руку.
[indent]— Можно?
[indent]— Нужно! Спасибо, — он улыбнулся, — а то я боюсь здесь потеряться, если честно.
[indent]— Я тоже, — призналась девочка.
[indent]— Здесь всегда так живо?
[indent]— Я нечасто спускаюсь сюда. Здесь... всё слишком мельтешит, если ты понима... ай!
[indent]— Грибочки! Грибочки! Покупаем грибочки, шмалим грибочки! Дурь забористая, белка напористая! — под её рукой протиснулся бочкообразный карлик, обвешанный вёдрами с магнетически пахнущими грибами. Его зычный голос сгонял светлячков со стен, а одушевлённые помидоры на прилавке неподалёку в панике зашевелились. Продавец — большущий волосатый мужик в пыльнике на голую грудь — стегнул их семихвосткой, вынуждая угомониться. Девочка поскорее потащила Гарри в сторону от лифта. Сбежав по бетонной лестнице, они оказались на самом нижнем уровне рынка — когда-то здесь проходили железнодорожные пути, но со временем их демонтировали, заменив на... оранжереи, над которыми степенно левитировали прозрачные мыльные пузыри, наполненные светом. Вокруг оранжерей выстроились длинные цветочные прилавки, разнообразные биосферы, каждая со своим микроклиматом, и даже настоящие полевые лаборатории. Гарри не отпускало ощущение, что изрядную часть этого добра где-то наворовали.
[indent]— Здесь поспокойнее. Это ботанические секции, им нужны темнота и тепло. Пойдём по ним, а то, как ты выразился, выше и правда «живо». Гоблины устраивают Рынки в самых больших городских Пустотах: и чтобы получше спрятаться, и чтобы все знали, где их найти. Народ стекается сюда со всех окрестностей Грёзы, да и сверху забредают. Вон, например, его я знаю. Здравствуйте, доктор Фицпатрик!
[indent]Эмма показала вперёд, на элегантного мужчину, чем-то похожего на молодого Ричарда Гира, который с интересом рассматривал в электронный микроскоп какую-то амёбу. Рядом с ним стоял на задних лапах каменный истукан в синем врачебном халате. Но на «доктора» откликнулся именно мужчина, с улыбкой кивнув ребятам:
[indent]— Добрый вечер.
[indent]Эмма пояснила:
[indent]— Он вообще врач в городской больнице...
[indent]Гарри хлопал глазами и очень надеялся, что его рот не открыт от удивления. А то залетит какая-нибудь мутировавшая помидорка, и все, пиши пропало — непременно или хобот отрастет или хвост. И полюбопытстовал тихонько:
[indent]— Круто. А что он делает здесь?
[indent]Эмма замялась, но зато услышал доктор, продемонстрировав отменный слух.
[indent]— В основном, слежу за новейшими достижениями фармацевтики. Вы не поверите, насколько далеко шагнула биохимия в этой... в этой... хронодыре.
[indent]— Мы не дыра! — добродушно заскрежетал каменный идол, с гулом развернув глыбу-голову в сторону прохожих. У него оказались удивительно добрые глаза, хотя назвать глазами два сапфира не поворачивался язык... если бы не их взгляд: мягкий и очень тёплый.
[indent]— Параллельном измерении. Устроит? Клянусь, я и представить не мог, что старушка-природа ещё может удивить меня. Самое забавное, что не каждый из местных врачей слышал хотя бы о чашке Петри, что уж говорить про антибиотики или химиотерапию. Поистине альтернативный путь! А какие результаты может дать умелое комбинирование!
[indent]— Сейчас он заговорит тебя до смерти, — запоздало предупредила Эмма.
[indent]— Звучит удивительно, сэр, — вполне серьезно ответил доктору Гарри, у которого как раз на языке вертелся вопрос о совместимости технологий. — Надеюсь, у вас все получится. Но как вы сюда попали? В первый раз.
[indent]— Спасибо за веру! — «Ричард Гир» тоже отвлёкся от микроскопа и целиком обратился к ребятам. — Вообще, я проколол колесо не в том, вернее, совершенно в том месте. А Кроха был так добр...
[indent]— Кроха — это я, — проскрипела статуя.
[indent]— ... что предложил мне чашку кофе. Была лютая зима, улица казалась тогда не самым комфортным местом. Я рад, что, кхм, не поддался первому порыву и не убежал в ту секунду куда-нибудь в Калифорнию. Это поистине удивительный мир. Я до сих пор чувствую себя каким-то потерянным. Так что... О, извините. Да, Кроха?
[indent]Доктор замолк, а Кроха принялся что-то скрипеть ему, причём так ловко, что Гарри слышал только рокот вращающейся в его горле гальки. Потом идол внезапно приставил палец к куртке Гарри точно над тем местом, где когти вожатого оставили три длинных раны.
[indent]— Болит? — спросил он.
[indent]— Да, — опешил Гарри, переводя взгляд с доктора на его помощника. — То есть, уже не очень, но вообще... А, — он закрыл рот и подумал. Наверное, у Крохи есть определенные таланты в медицине, и не зря они с доктором так плотно сошлись. Гарри улыбнулся каменному идолу.
[indent]— Удивительная история. Это было не под Рождество?
[indent]Доктор Фицпатрик рассмеялся:
[indent]— Не совсем, хотя вполне потянет на внеплановый День Благодарения. Кстати, молодой человек, — он проследил взглядом за рукой статуи, — Кроха считает, и видимо, не без оснований, что с вами что-то не так. У него талант. Может быть, вам требуется помощь?
[indent]«Хвост!» — напомнил склонный к паранойе и панике мозг, но Гарри отмел подозрения. В конце концов, он был в Аркадии, и не далее чем вчера видел женщину-крокодила. Что может быть хуже?
[indent]— Если это не слишком отвлечет вас от исследования. И, должен предупредить, мы не очень платежеспособны, извините.
[indent]Статуя вернула голову в изначальное положение и нелепо заковыляла вглубь своего закутка — в накрытую грубым армейским тентом палатку, где царила липкая жара. Вдоль стен были сложены десятки узких пластиковых контейнеров, каждый со своим инвентарным номером, а в середине был установлен лабораторный стол с изоляционной колбой, видеокамерой на штативе и прочими вещами, которые не ожидаешь встретить на сказочном рынке. Впрочем, сам сказочный рынок ты тоже не ожидаешь встретить, поэтому система находилась в равновесии. Гарри усадили на крутящийся табурет, попросили снять куртку и майку. Доктор неодобрительно поцокал, глядя на побагровевшие от крови бинты под верхним слоем повязки. Гарри и сам успел позабыть, что его «порез» был много серьёзнее, чем он привык думать. Отсутствие сильной боли оказалось не лучшим индикатором.
[indent]— Бог мой, да что с вами случилось? — пробормотал доктор, рассматривая заплывшие синяки и мелкие порезы, украшавшие руки и торс мальчика. А Гарри вновь увидел написанную на груди цифру 21...
[indent]«Ты ведь не спишь,» — утвердительный шепот Шестнадцатого и его отчаянное «Беги, дурак!» промелькнули в памяти Гарольда подобно разряду молнии, на краткий миг сжигая между собой все лишнее, оставляя пустоту и свежесть озона. Он не забудет. Даже в Аркадии не забудет, стоит только взглянуть на цифры. Еще один дар Изгороди...
[indent]— Я, — глухим голосом отозвался разом погрустневший Гарри, — попал в небольшой переплет. — Он кашлянул, прочищая горло и откладывая жажду вернуться — только кулаки рефлекторно сжались — и продолжил уже нормальным голосом. — Оно совсем почти не болело, правда. А так жутко выглядит.
[indent]— Ну, видали и похуже! — бодро утешил Гарри доктор. — У нас тут, конечно, не больница, а скорее лаборатория, но...
[indent]— Доктор был так добр, что подарил Крохе вещи-с-поверхности, — скрипнул камень, выставляя на стол большую бутылку в плетёной обёртке, свежие бинты, ступку с пестиком и поднос. — Кроха будет учёный, хотя был простой травник.
[indent]— Представляете, какая скромность, — доктор склонился над мальчиком, мягко снимая старую повязку. — Вы только подумайте, «простой травник». Ничего. Думаю, мы вам поможем.
[indent]— Эй-эй, только не надо всяких эксприментов, доктор Фицпатрик! — предупредила девочка, всё это время рассматривавшая длинные стеллажи вдоль стен палатки.
[indent]— Это не эксперимент, а прикладная апробация прошедшего клинические испытания препарата.
[indent]— И где он прошёл испытания? Здесь?
[indent]Фицпатрик чарующе улыбнулся и принялся сливать из бутылки в ступку густую маслянистую жидкость светло-зелёного оттенка.
[indent]— Я дипломированный специалист, положитесь на меня. Это — сок яблоневых деревьев. Не наших, а местных. Оказывается, большинство растущих в этом мире плодов оказывает на гуманоидный или приближенный к гуманоидному организм куда более сильное воздействие, нежели простой набор витаминов. Какие-то — тонизируют, а какие-то — убивают.
[indent]Глаза Эммы стали совершенно круглыми.
[indent]— Вы уверены, что...
[indent]— Да-да. Гоблинские яблоки как раз имеют восхитительный тонизирующий эффект. Он стимулирует клеточную ткань к ускоренным темпам репаративной регенерации. Полагаю, виновато повышенное содержание нуклеозидов — у местной сахарозы, похоже, просто другая молекулярная структура. Ускоренная выработка нуклеотидов — вы ведь слышали в школе про нуклеиновые кислоты, ДНК и «клеточную память»? — заметна едва ли не невооружённым глазом. Я до сих пор не уверен в способе инвазии, однако... молодой человек, вы же не будете возражать, если я просто наложу вам новую повязку? А вы через пару дней заглянете ко мне, поделитесь впечатлениями.

[indent]Гарри не был уверен, что понял хотя бы большую часть сказанного доктором правильно. Но общий смысл, как ни странно, уловил.
[indent]— Не буду. То есть, согласен, спасибо за помощь.
[indent]Он с интересом следил за манипуляциями доктора и Крохи. Да, конечно, некоторые сомнения на краю сознания были, но если доктор уверен, что он сможет через пару дней прийти сам — то все в порядке. Так что будь что будет. В какой-то момент на глаза попалась Эмма, и Гарри ей улыбнулся.

[indent]Девочка вовсе не выглядела успокоенной:
[indent]— Может, всё же лучше в аптеку?
[indent]— Сердце Крохи спокойно, — статуя зарокотала, прикладывая руку к груди. — Доктор не желает маленькому человеку зла.
[indent]— Да я не об этом! А если он чего-нибудь не предусмотрел?
[indent]Но было поздно. Получив согласие, Фицпатрик быстро растолок в вязкой жидкости белые кристаллы, объяснив, что они нужны для дегидрирования выжимки, а потом промокнул в ней полосу ватной ткани, отчего та стала зеленеть. Дожидаясь пропитки, он обрызгал раны жгучим аэрозолем и салфеткой из вакуумной упаковки стёр остатки.
[indent]— Дезинфекция на всякий случай.
[indent]Вата-бинт уже стала совсем зелёной. Доктор быстро приложил её к плечу подростка и стал сноровисто накладывать сверху бинт. Несмотря на высокий статус, Фицпатрик не выглядел позабывшим основы врачебного ремесла. Вскоре новая повязка была готова. Болеть перестало мигом, словно плечо погрузили в мармеладную ванну, а доктор уже вытирал руки и говорил полуголому Гарри:
[indent]— Ну вот и всё, одевайтесь. Выглядит не смертельно, иначе я не рискнул бы вашей жизнью. Конечно же. Но... думаю, для чистоты опыта...
[indent]— Экспериментатор, — буркнула Эмма.
[indent]Ну вот, теперь поздно бояться и остается лишь надеяться на лучшее. Гарри на самом деле не думал, что эксперимент может быть опасным для него. Легкомыслие или фатализм, но он решил положиться на судьбу.
[indent]— Спасибо, — мальчик пошевелил рукой, порадовался отсутствию боли и стал одеваться, — значит, через пару дней зайти? А мочить повязку можно?
[indent]— Всё, что хочешь, — великодушно нарушил доктор железобетонное правило врачей провинциальных поликлиник в отношении повязок. — Только не забудь обо всём рассказать. И если вырастет яблоня, ничего страшного! Шучу-шучу.
[indent]На сей раз Гарри все-таки немного задумался - что, если правда вырастет — и усмехнулся:
[indent]— Вот через пару дней и узнаем, верно? Спасибо, доктор, спасибо, Кроха, — Гарри поблагодарил обоих и подставил Эмме руку, за которую она тут же крепко ухватилась. — Нам, наверное, пора.
[indent]— Лучше не прощаемся! — помахал доктор.
[indent]— Кроха советует быть осторожнее, — скрипнула глыба. — Не с каждым в этом месте стоит говорить.
[indent]И они вышли на то, что можно было бы назвать «свежим воздухом»: после жары в палатке смесь запахов химических удобрений, цитруса, пшеницы и бензина казалась почти невесомой. Перешагнув через перевернувшуюся колбу, пыхтевшую оранжевыми клубами дыма, ребята зашагали дальше.
[indent]— И как ты себя чувствуешь? — тревожно спросила Эмма. — Может, снимем? Я понятия не имею, что там придумал этот Франкенштейн.
[indent]— О, не, все отлично. Правда, и совсем не болит. Не волнуйся. Вот если я вдруг начну зеленеть или листьями покрываться, тогда можно начинать, — он снова улыбнулся, пытаясь успокоить девочку. Соственное прекрасное самочувствие необыкновенно поднимало настроение.
[indent]— М-м, — с очень «маминой» интонацией промычала Эмма и больше не спрашивала.
[indent]Ребята пробирались сквозь оранжереи и бочки до тех пор, пока окрестный Рынок не стал напоминать сельву Амазонки с соответствующей фауной. На своё счастье, они вовремя нашли верёвочную лестницу и по очереди влезли на показавшийся таким родным бетон основного яруса. Плечо действительно не болело и не отликнулось ни единым возмущённым словом.
[indent]— Так-с... ага. Наверное, мы в игрушечных рядах. Осталось недалеко. Здесь гоблины-механики и каста Высохших собирают разные механизмы. От вот этого...
[indent]Она указала на маленькую (всего-то десятиметровую) копию Биг Бена, с неслышным грохотом отсчитывающую время стрелками длиной в треть фонаря.
[indent]— До вот этого.
[indent]Взгляд Гарри вернулся вниз. В суматохе он не сразу понял, что Эмма показывает на витрину маленького магазина заводных солдатиков самых разных форм и размеров. Они маршировали туда-обратно по подоконнику, прижимались к стеклу носами и слаженным строем выполняли приёмы с ружьём. Капрал высотой с банку леденцов из «Уоллмарта» орал и воинственно курил трубку.
[indent]— Помнишь легенду про Урфина Джюса и его деревянную армию? — не очень восторженно спросила девочка. — Так вот. Бойся хозяина.
[indent]— Ого, — Гарри проникся и говорил чуть ли не шепотом, — историю помню. Нам не к нему, надеюсь?
[indent]Хотя почти живые игрушки пробуждали любопытство. Совершенно мальчишеское — это же солдатики! Можно, наверное, устраивать бои, почти как настоящие, на совсем небольшой площади. А потом он посмотрел на капрала и вздрогнул — до того настоящим показался человечек. А настоящих ран, боли и смертей не хотелось даже близко. Нет уж, вырос он из кукол, и все тут!
[indent]— Неа, — девочка показала пальцем на самый верх шатких магазинных лесов, — нам вон туда.
[indent]Дальше последовал долгий подъём по шатающимися под ногами лестницам и короткие прогулки по становящимся всё уже и уже галереям. Рынок был огромным. Куда больше, чем могло поместиться под мостом; больше, чем даже бывшая станция метро. Может, это было ошибочное впечатление, но Гарри казалось, что рынок, а вместе с ним и они с Эммой, уже вышел за пределы родной реальности. И ощущение времени тоже растворилось где-то два или три перехода по хрупким лесенкам тому назад. Или все дело в плотности, с которой располагались разные лавочки?
[indent]Временами и так неширокие проходы оказывались забиты людьми и приходилось лавировать, рискуя упасть вниз. Зато... зато чего тут только не было! Сутулый изобретатель в викторианском сюртуке с длинными фалдками демонстрировал публике телефонную будку, непонятно как сюда принесённую:
[indent]— ... выкрадена прямиком с Ковент-гарден, если не раритет, то и говорить не о чем, — донеслось до Гарри.
[indent]В другом магазине, тоже весьма приличном на вид и даже с чучелом медведя для визитных карточек, торговали игрушечными машинками. Две полных дамы как раз выходили оттуда под руку, причём одна вела на поводке не менее упитанного мопса. Мопс объяснял:
[indent]— Не думаю, леди Джейн, что это экономная покупка. Знаете ли, ваш дом несколько потеснился на пике расцвета, поэтому я рекомендую вам малолитражный вариант.
[indent]— Ох, Джейн, — вздохнула спутница хозяйки, — когда ваш Альберт стал собакой, то поистине лишился остатков шарма. Одни цифры на уме.
[indent]Гарри уже почти не удивлялся, и даже разумный мопс воспринимался как нечто вполне естественное. Хоть и все равно любопытное. Что же это за дом, если казавшуюся игрушечной машинку обсуждают, как настоящую? На ум естественным образом сразу пришло воспоминание о том роскошном автомобиле, на котором они с Шестнадцатым удирали из приюта. Что если?.. Химеры! Вряд ли сами Фаэ станут ходить по рынку, но послать за покупками двух доверенных слуг — почему бы нет? Что, если большая часть того, что здесь есть — не настоящее? Что, если мопс под его взглядом распадется на туман и драгоценные камни? Ближайшие несколько минут Гарри смотрел исключительно под ноги, опасаясь, что окружающий мир рассыплется от его неверия, и крепко держался за руку Эммы.
[indent]Наконец, подъём окончился! На самом верхнем ярусе почти не оказалось людей. Вернее, их и совсем не было: здесь обустроили что-то вроде склада для многочисленных коробок, вязанок швабр, тележек, которые лопались под массой уборочных средств, и подобной требухи. Чувствовался запах пыли, а доски неприятно скрипели и гнулись под ногами. Зато, если встать на цыпочки и вытянуть руку, можно было коснуться бетонного свода тоннеля. Они находились на крыше Рынка. В глаза лезли широкие листья с деревьев, которые своими кронами закрывали для посетителей тоннеля потолок. Среди разлапистых ветвей и проплывающих прямо перед лицом живых шишек-фонариков с трудом удавалось находить путь. Но, совершенно внезапно, в листве они наткнулись на перекинутый над Рынком мостик, который вёл к большому стволу. На другом конце оказалось... дупло, занавешенное параллельно разрезанными пластиковыми лентами. Небольшая площадка, прибитая перед ним к коре, была захламлена старыми корпусами компьютеров, вывернутыми настольными лампами и даже офисным ксерокопировальным аппаратом с граффити на боку.
[indent]— Я... я... — Эмма старательно не смотрела в пропасть. — Здесь подожду, ладно?

[indent]— Ладно, — Гарри глянул вниз и подумал, что и сам не против был бы, наверное, остаться здесь. Но заодно ему хотелось быть сильным и смелым, а значит, преодолевать страх. Напомнил сам себе вопросы: узнать причину отсутствия Питера в школе, узнать, кто ее указал. Мысли снова заработали в нужном направлении, и переход по мостику уже не казался столь пугающим, слишком манила цель. Гарри вернулся к Эмме, тепло улыбнулся, полуобняв за плечи.
[indent]— Ничего страшного, я сам схожу. Как мне обратиться и вести себя с тем, кто там внутри?

[indent]— А, да... ну... просто будь собой. Её зовут Рейзер. Если она заломит слишком много, пусть проваливается.
[indent]С таким неочевидным напутствием Гарри подступил к неширокому мостику... и быстро перешёл через него. Это оказалось намного проще, чем выглядело: бери и иди, не глядя вниз. К тому же, толстые болты прочно держали мост. И вот мальчик стоял на площадке, глядя на пластиковую занавеску. Из-за неё рубил дичайший корейский поп — каша из синтезатора, автотюна и сводящего с ума мотива в духе «ни-чи-ми-ни а-а-э!», который распевали на три партии звенящие голоса школьниц. Изнутри занавеску подсвечивало фиолетовое зарево.
[indent]«... была не была...»
[indent]Гарри потряс головой, пытаясь прочистить заложенные уши. Придерживая рукой полосу пластика, подросток шагнул внутрь и оказался в самом ненормальном дупле на свете. Дупло было круглым, повторяя внутренний диаметр ствола, но на этом сходство с деревом кончалось. На полу скрипели татами из поролона, под потолком вертелся дискобол, навевая тёплые воспоминания об эпилепсии, а нежные древесные стены варварски залепили постерами — слева на Гарри смотрел Нео из «Матрицы», справа — размалёванный как зомби японец из чего-то с кучей иероглифов в названии, а из-за здоровенного стола с тремя мониторами и миллиардом проводов, опутывающих системный блок, к нему обернулась Рейзер. Если бы первые четыре книги Чжоу Чанг сидела на тяжёлых наркотиках, а в виде реабилитационного периода легла бы на панель, получилось бы что-то, похожее на Рейзер. Азиатские черты лица оттенял фиолетовый неон из стробоскопа и подсветки системного блока, длинные ноги едва-едва укрывала не доходящая даже до середины бёдер кожаная мини-юбка, а сквозь тонкую блузку отчётливо просвечивала ничем больше не прикрытая грудь.
[indent]— Здорова, красавчик, — Рейзер ухмыльнулась, сверкнув металлом пирсинга в губах, и с грохотом скинула ноги со стола. — Ну заходи.
[indent]Гарри заметил ещё одну деталь её внешности. Сквозь выкрашенные в ярко-бирюзовый волосы пробивались острые лисьи ушки с хвостиками, в одном из которых болтался металлический ромбик.
[indent]— Раз ты припёрся на такую верхотуру, красавчик, значит, тебе нужна Рейзер. Выкладывай, не стесняйся: закинуть на сайт федералам порева с детишками? Ломануть серв минфина? Может, хочешь организовать анальную боль ламерам из АНБ?
[indent]Она хлопнула по пробелу, останавливая на одном из экранов мельтешение каких-то фигурок с мигающей надписью наверху экрана: «Командный чемпионат 2014: запись».

[indent]— Привет.
[indent]Гарри поначалу немного растерялся. Больше всего его смутил наряд девушки, точнее, явственно проглядывавшие сквозь прозрачную ткань мягкие очертания груди с темными пятнышками сосков. Чтобы отвлечься. он вспомнил о грусти и одиночестве Эммы, которая осталась с той стороны моста — помогло. А затем заметил лисьи уши, и любопытство приобрело другой вектор. Гарри смог нормально улыбнуться и хмыкнуть.
[indent]— Немного проще. Вскрыть базу данных школы и посмотреть причину отсутствия одного парня, кто ее указал ну и всякое такое.

[indent]— А. И всё? — Рейзер разочарованно фыркнула. — Да это последний болван сможет, прочитав введение в информатику! Зачем те... хотя, с клиентами не спорят.
[indent]Хакерша показала Гарри путь между разнообразного металлолома, который превращал пол в руины погибшей цивилизации, и вытряхнула из-под стола вторую табуретку.
[indent]— Одного парня, значит. Ну ладно. Что за школа?
[indent]Гарри в свою очередь порылся в памяти, выудив оттуда название школы,Чаттерли, озвучил его и добавил:
[indent]— Фамилию не знаю. Но он старшеклассник, зовут Питер, по фото опознаю.
[indent]— Ты даже знаешь, — огорчилась Рейзер, — как его зовут? Ла-адно, добавим сюда огонька!
[indent]Повернувшись к своим трём мониторам, она с нечеловеческой быстротой принялась печатать. Гарри увидел, что рыночный хакер работает в браузере на японском языке, да ещё с кучей малопонятных расширений, из которых он понял только выведенный на панель регистратор IP в реальном времени и окно популярного протокола управления трафиком, который использовался для анонимизации исходящего соединения и после ареста Сноудена стал известен любому школьнику. Любому школьнику с мозгами.
[indent]Рейзер быстро нашла сайт школы, оформленный в гербовых золотисто-зелёных тонах, с красивыми фотографиями и девизами, и пару секунд крутила его вверх-вниз. Потом открыла исходный код и, даже не дочитав, зевнула:
[indent]— Легко. Есть три простых способа, и я думаю, что сработает самый тупой. Но сначала... оплата, смазливое личико.
[indent]Тут она была права, а Гарри, увлекшись наблюдением за почти волшебными движениями пальцев и бегом цифр и символов на экранах, совсем забыл.
[indent]— А. Да, только денег у меня нет. Но может, я смогу для тебя что-нибудь сделать взамен?
[indent]— О да, — с лисьей интонацией улыбнулась Рейзер, мягко откинувшись в кресле, и носком кеды оттолкнув себя от стола. — Ты можешь.
[indent]— Э... и что же? — уточнил Гарри, не зная, то ли уже бежать, то ли еще нет. Очень уж хищно смотрелась хакерша, а его захлестывали опасения и сомнения в разумности прихода сюда.
[indent]— Чары, красавчик, — источник её голоса перемещался, следуя за движением кресла по татами. Она говорила уже из-за спины Гарри. — Рейзер нужны Чары. Гламур. То...
[indent]Новое движение пальцев: поскрипывая, кресло завершило круг вокруг дупла, каким-то образом ни во что не врезавшись.
[indent]— ... из чего ты состоишь, мальчик-фея.
[indent]— Я не фея, — поправил Гарри. — Я был.. а, это не важно. Я могу кое-что, да, а как ты хочешь их получить? И зачем они тебе, если не секрет? Просто интересно. А вообще — если такова твоя цена, то я готов.
[indent]Его, по обычаю, тут же заинтересовали детали, и десяток вопросов завертелся в голове. Включая тот, почему у нее лисьи уши и откуда она все это умеет, была ли она человеком или скорее нет, как познакомилась с Эммой, выходит ли на улицу, нравится ли ей осень и вид Филадельфии с этого берега реки. И еще, еще, еще. Но он с усилием закрыл рот и уставился блестящими от любопытства глазами на девушку. А та вдруг оказалась совсем рядом и пинком развернула табуретку вместе с Гарри к себе лицом. Её колени почти касались ткани джинс подростка. Ушки Рейзер шевельнулись, поднявшись торчком.
[indent]— Отлично! — буднично заявила она и подмигнула. — Я ими живу. Мы все ими живём, если ты ещё не знал. А теперь — поцелуй меня.
[indent]— А... — «кто это все?» и «кто это мы?» хотел спросить Гарри, но от приказа рот захлопнулся сам собой: хорошо, ещё челюсть не слишком громко стукнула. Но кроме панического смущения в голову пришла разумная мысль — видимо, это и есть способ передать Чары. И раз уж он согласился, то слово сдержит. Да и... почему нет? Гарри глубоко вздохнул, потянулся к лицу Рейзер и, зажмурившись в последний момент, прижался губами к ее.
[indent]— И это ты называешь поцелуем? — насмешливо спросила Рейзер. — За такой я и адрес ближайшей прачечной не скину! Давай ещё!
[indent]Она схватила мальчика за воротник майки, безжалостно её растягивая, и притянула к себе. Вторая рука хакерши легла на светловолосый затылок, требуя, настаивая. Её глаза с вертикальным звериным зрачком, не отрываясь, гипнотизировали Гарри, сверкая в предвкушении. Рейзер прошептала, щекоча тёплым дыханием его губы:
[indent]— И ну-ка не ленись, смазливое личико.
[indent]Гарри снова зажмурился. Пришлось экстренно припоминать все мельком увиденные в фильмах поцелуи, и почему крепче всех в голове засела Скарлетт О'Хара в черно-белом варианте, он бы не смог ответить и под пыткой. Нет, не так. Пытаясь выбросить из головы всякую дребедень, он вспомнил накатившее на него под рояль Эммы ощущение Осени. Прекрасной, всепоглощающей, умиротворяющей, до краев напоенной всем — солнечно-рыжими листьями, ветром над шпилями, цветными тучами и долгими проливными дождями. Он целовал Рейзер, осторожно скользя пальцами по её нежной шее, касаясь мочек ушей, а сам был ревущим потоком музыки и печали, вихрем опавших листьев. И последними нотами, как затихающими каплями, Осень ушла. Гарри отстранился, чувствуя себя деревом с сорванными листьями, тоскуя не по лету, а по ветру, унесшему их. Некоторое время мальчик молчал, разделяя ощущения физические и не физические и, немного робея, поднял взгляд на Рейзер. Оказалось, её губы слегка припухли. «Когда? Я же ничего такого не делал...»
[indent]— Получилось?
[indent]Рейзер облизнулась и вынесла заключение:
[indent]— Ты или младше, чем кажешься, или вырос в католической семейке. В первом случае я перехватила неплохой куш, во втором — чувак, меняй свою порнуху. Но... сойдёт.
[indent]Она довольно потянулась, буквально расцветая на глазах. Было заметно невооружённым глазом, что Рейзер не просто испытала удовольствие; она получила глоток новой жизни. Хакерша встряхнула бирюзовой шевелюрой, пихнув Гарри обратно на табуретку.
[indent]— Окей, красавчик. За дело. Попробуем по-тупому.
[indent]Следующие несколько минут Рейзер стрекотала клавишами — сначала нашла контакты администратора, потом перешла на страницу логина. Осуществив практическую проверку и убедившись в неограниченности попыток ввода, Рейзер довольно кивнула:
[indent]— Идиоты. Как я и думала.
[indent]Несколько щелчков открыли рядом окно, где девушка быстро вписывала интервалы и вариации. Как понял даже Гарри, Рейзер сделала ставку на относительно простой трюк — генератор паролей. Сложность заключалась в самом генераторе, который, как правило, писался специально под определённую задачу в том или ином ключе. Обладание сравнительно универсальным генератором переводило программу из простого «брута» в разряд личных ноу-хау каждого отдельного хакера. Вскоре в фиолетовых окошках бежали изменявшиеся каждую секунду цифры и буквы, а страничка сайта еле заметно вздрагивала от постоянных проверок. Так тянулись минуты. Рейзер жевала жвачку, краем глаза следя за ходом чемпионата на соседнем мониторе, Гарри скучал.
[indent]— Слышь, личико. Не выглядишь гангстером. Чё тебя в криминал-то понесло?
[indent]— Просто ищу одного пропавшего парня. Почему сразу криминал?
[indent]Гарри как раз заканчивал изучать мужика с маской зомби, так как Нео показался слишком знакомым и изучать там было, в общем, нечего. Задавать вопросы и отвлекать хакершу от работы тоже не хотелось да и вообще... Такого чувства близости, как с Эммой, тут и в помине не было. Даже Мила казалась более открытой. Нет, Гарри был очень благодарен Рейзер за помощь, но и только. Лезть за ее панцирь не хотелось. Однако, спокойное дружелюбие, присущее лично Гарольду, как он надеялся, было при нем.
[indent]— Да так, поболтать охота, — Рейзер без интереса лопнула пузырь.
[indent]Прошло ещё несколько минут, пока ситуация на мониторе не изменилась. Пароль был найден!
[indent]— Вот нахрена делать сайт, который не форум, с формами регистрации и входа? А. Точно. Смотреть домашние задания у детишек, — сама с собой рассуждала Рейзер. — Мы же все в душе — заботливые родители. Бля-я-я-ядь, какой же мудак!
[indent]Это относилось уже не к сайту или Гарри, а к событиям чемпионата — некий монстр неосмотрительно врезался в толпу врагов.
[indent]— Даже я лучше играю. И почему мы пролетели отборочный...
[indent]Игра не мешала ей работать — она нашла на административном аккаунте почту, которую взломала ещё более простым образом, и адреса, с которых осуществлялся вход на сайт. Дальнейшее уже ускользнуло от понимания Гарри. Рейзер не ограничилась банальной засылкой «трояна»: похоже, Эмма посоветовала Гарри специалиста более высокого класса. А вскоре школьный компьютер сдался, предав адрес клауд-сервера.
[indent]— Облачные технологии. Могила для шпиона, личико. Сколько оттуда наворовали, пока их не стали прикрывать для серьёзного бизнеса! Но нам же быстрее, не придётся ждать, пока комп включат. Вот, ищи своего Питера. Я тебе их даже подсветила.
[indent]В открывшемся списке учеников, оформленном тщательно и аккуратно — на каждого свой файлик и фотография, у каждого тщательно ведущееся личное дело — Гарри без проблем нашёл и светловолосого Питера, и одноклассника-Джима, оказавшегося чернокожим пареньком с короткими дредами. В журнале посещений Питера с самого начала осени стояла отметка о болезни.

[indent]"Интересно все-таки, — думал Гарри, разглядывая профиль Рейзер, пока та общалась с "телевизором" и доламывала систему, — почему она такая? И с кем разговаривает, когда никто не поднимается в такую верхотуру, и..." Нет, слишком много вопросов, а он ведь решил не лезть в эту жизнь. Но любознательность никуда не денешь... "И каково это — предпочитать одиночество и нуждаться в другом существе, чтобы получать Чары..." Может, он ошибался и принимал смесь стереотипов за действительность, но то, что Рейзер забралась так высоко, где рядом, в общем, никого больше нет, тоже о чем-то говорило. Будто она избегает людей, считая себя чуждой им, как, наверное, все на этом рынке. А впрочем, слишком мало было сведений, и Гарри оставил попытки понять все и сразу.
[indent]— Спасибо, — он просмотрел личные дела обоих парней, — а распечатать можно? И посмотреть, кто внес вот эту отметку о болезни?

[indent]— Принтер сломался. Можешь дать мне почту, я скину всё туда, — Рейзер покосилась на него. — Если она у тебя есть, конечно. Второе тоже нет: это всё наверняка перепечатывается в секретариате или как там он называется в школе, а сведения в базу вносит один и тот же пользователь, которого посадили её заполнять. Кто нажимал кнопочки на клавиатуре я не смогу узнать, это не Голливуд.
[indent]— Ну и ладно, — Гарри еще раз пробежал глазами адрес Джима и тепло улыбнулся Рейзер, — спасибо, ты очень мне помогла.
[indent]И это было действительно так — теперь он знал, куда идти.
[indent]— Ты за это заплатил, личико, — Рейзер пожала плечами, подарив ему прожорливую ухмылку. — Понадобится ещё что-нибудь, буду всегда рада. Заглядывай!
[indent]— Договорились, — помахал с порога Гарри и поспешил обратно, а хакерша вернулась к оставленному чемпионату, закинув в рот новую подушечку.
[indent]— Ну?! Ну?! — когда Гарри ступил на помост, Эмма вскочила, подняв тучу пыли. — Получилось?!
[indent]— Да, — Гарри так ей обрадовался, словно они не виделись неделю. Хотя, кто знает, сколько на самом деле прошло времени. — Ты тут не замерзла?
[indent]— Нет, — девочка отряхивала джинсы, — только едва не заснула. Вы засели там минут на тридцать.
[indent]— У Питера стоит отметка о болезни. Но не думаю, что он сам ее оставил. И еще я знаю адрес Джима, думаю, это он сказал, что Питер болеет.
[indent]Эмма озабоченно кивнула:
[indent]— Вполне может быть. Но тогда получается, что он отлично знает, куда пропал Питер. И... там, в записной книжке...
[indent]Она с надеждой уставилась на Гарри, схватив его за рукава.
[indent]— Но ведь Джим не мог сделать моему Питеру ничего плохого! Не мог же?
[indent]— Думаю, нет. Он всего лишь мальчишка, и нам нужно его хорошенько расспросить, — Гарри ободряюще улыбнулся. Оставалась ещё фотография с клубом, вряд ли Питер сохранил ее просто так. Без похода туда не обойдется, это точно. Но сначала нужно было нанести виизит однокласснику. — Давай выбираться отсюда?
[indent]— Да, пойдём скорее, пока я... неважно. Просто я ненавижу высоту, — призналась Эмма.
[indent]Держась за руки, они пробрались к знакомому им люку. Новое путешествие через Рынок на этот раз проходило по верхним террасам, потому что Эмма устала лазить вверх-вниз по бесконечным лестницам. Вовсю гремела музыка, над головами с треском лопались многочисленные фейерверки, а то тут, то там уличные жонглёры срывали аплодисменты публики удивительными трюками. Били струи огня, змейки-радуги скакали между ладоней, а одновременно с полдюжины бутылок никак не падали в окружении восторженных зрителей.
[indent]— Дорогу! Дорогу! Свежие пирожки!
[indent]— Гробы для коро-ов! Ограниченная партия! Гробы для коро-ов!
[indent]— Товары Иеремии! Самые старые книги в городе!
[indent]И снова эти десятки голосов, говорящих одновременно. И снова галереи, переходы, свистящие над головами вагонетки и почтовые голуби (и чей-то цилиндр), и снова странные и удивительные вещи и существа, от которых у Гарри начала кружиться голова. Острое чувство ирреальности происходящего становилось всё сильнее: взгляд панически метался между людьми, стремясь во вспышках фейерверков найти знакомые элементы реальности. Фонари, двери, бетонные колонны, возникающие среди лиан, двуглавых огров, танцующей пары исполинских морских свинок — последние островки здравого смысла в бесконечном карнавале жизни. А развесёлая музыка всё набирала силу. По центральному проходу шествовал нарядный оркестр. Сверкали золотые эполеты на ярко-алых мундирах, били барабаны и дружно пиликали скрипки и альты. Впереди, на карликовом слоне, ехал дирижёр, размахивая торжественным жезлом! На фоне всего этого предельно скучная и выдержанная в сухом английском стиле вывеска «Адвокатское бюро Флинна и сыновей», которую они уже видели по пути к Рейзер, смотрелась просто верхом здравомыслия. И здравоохранения тоже. Но в конце концов, следуя по знакомым ориентирам, они пробрались к площадке перед лифтами. Здесь можно было не кричать, чтобы услышать друг друга, а дожидающихся своей очереди было не так много. Эмма переминалась с ноги на ногу, явно сгорая от любопытства, и наконец выпалила:
[indent]— А что она попросила взамен?
[indent]— Чары, — тихо ответил Гарри, вдумчиво рассматривая решетку лифта. После всего увиденного она казалась оплотом спокойствия и подлинности сущего. Потом повернулся к Эмме и улыбнулся. Девочка продолжала подозрительно на него смотреть.
[indent]— Чары, да?.. М-м.
[indent]— Ну да. Она еще так странно сказала: «мы все ими живем», — Гарри решил сменить тему. — Не знаешь, о чем это было?
[indent]— Она сказала правду, — грустно ответила Эмма, распаковывая купленный по дороге леденец. — Это тяжело объяснить в двух словах. У тебя бывали дни, когда ничего не хочется делать? Не потому, что лениво вылезать из кроватки, а потому что ни в чём не видишь смысла? Когда любая мелочь раздражает, от телевизора хочется блевать, а чем бы ты ни занялся, всё бросаешь без интереса. Когда мир становится бесцветным?
[indent]Гарри задумался. Ну в общем, в приюте он так и жил — мир был бесцветным, и добровольно вставать не хотелось. Правда, выбора все равно не было. А здесь он слишком недавно. Гарри неопределенно кивнул, показывая, что понимает, о чем говорит Эмма. Но она почувствовала его неуверенность. Её голос стал проникновенным. Как и тогда, рассказывая о Питере, она заговорила как-то очень по-взрослому:
[indent]— Вижу, что нет, Гарри. Ты ещё не узнал, что такое рутина. Но ты узнаешь. Один день за другим. Один год за годом. Один и тот же коридор, одна и та же комната, одни и те же лица. Не вырваться. Не изменить. Твои мечты забываются одна за другой. У тебя даже нет сил похоронить их. Ты складываешь себя на полку, медленно покрываясь пылью и не имея желания хоть что-то поменять. Но ты чувствуешь, как сильно тебе не хватает чего-то. И эта пустота... заменяет тебе всё. Работа-дом-работа-пиво с друзьями, которые тебе не друзья. И всё. Пустой. Голый. Ноль. Это жизнь тех, Гарри, тех, кто населяет Шпили. Не тех, кто живёт наверху, а всех остальных. Клерков, менеджеров, секретарей. Пустой круг пустых лиц. А мы видели цвета Аркадии, Гарри. Светлые, чистые, незамутнённые. Мы видели биение жизни в самом ярком из его видов. Мы все... немножко сведены им с ума. Буйная ярость, лютая тоска, смех, слёзы, пьянство и даже драки или любовь! Крайности! Страсти! Мы отдаёмся этому всем сердцем. Потому что эмоции это наше всё. Когда их не будет — мы умрём в серой пустоте банального мира. А эмоции, Гарри, это и есть то, откуда мы берём наши Чары. Гм...
[indent]Уже со своей обычной интонацией Эмма добавила, облизывая зелёную голову у леденца-дракона:
[indent]— Ну, хотя некоторые предпочитают сразу брать оплату в Гламуре.
[indent]Гарри заслушался. Его глазам представали картины удручающей серости, и становилось страшно. Кажется, пребывание в другом мире меняет куда больше в человеке, чем он думал. Он смотрел на Эмму растерянно.
[indent]— Я не знал. А у тебя такое бывало? Как ты справляешься?
[indent]— Гламур, — ещё раз повторила Эмма, потерев острый нос. — С ним всё проходит. Я ищу его в музыке. Моя сестра — в своей злости. Кто-то уходит в Изгородь, а кто-то отправляется в места ещё более дальние, где живёт Ши, Добрый Народ, и неделями пирует в чаще невообразимой Аркадии, рискуя собой и рассудком. Всё это дарит нам Гламур. Нет, не только это. Говорят, что есть и другие, ужасные способы, но я о них не знаю. Я же просто скрипачка. К тому же, Элизабет их запретила.
[indent]И она с аппетитом принялась облизывать дракончика, пока кондуктор с грохотом опускал решётку лифта. Гарри кивнул, погрузившись в размышления. Он понимал — насколько мог понять. Ведь он и сам видел небо Аркадии и неосознанно тосковал по нему. И пусть пока его нужда в Гламуре не заходила так далеко — вполне отчетливо представлял, каково это. «Эмоции», — повторял про себя Гарри и чувствовал, что паззл все еще не может собраться.
[indent]— Ну и вот так, — окончание вышло немного скомканным. — Есть четыре Сезона, четыре способа восполнения наших Чар. Кому что ближе, тот там и оказывается. И ну...
[indent]Лифт рванулся вверх, ничуть не прибавив в устойчивости с прошлого раза. Он лязгал и свистел, пока не замер у железных балок-блокираторов. Вернее, пока не врезался в них на полном ходу, заставив пассажиров подлететь в воздух.
[indent]Ночь за дверями Рынка дохнула в лицо Гарри знакомыми запахами жжёной резины, сырости и отбросов. Город нищих жил своей жизнью, копошась в тени брата-исполина. Он не стал ни привлекательнее, ни безопаснее — но по сравнению с подземельем, которое прятал, он хотя бы был нормальным. Вскоре ребята уже шагали по самой обычной улице.
[indent]— Только не ходи туда часто, — хихикнула Эмма и повертела пальцем у виска, — а то куда-нибудь уедешь.
[indent]— А четыре Сезона - это Осень, Зима, Весна и Лето? — в Гарри снова проснулось любопытство. Рынок больше не склонял к безумию — этот совет Эммы был как раз очень даже понятен — и мир вокруг стал восхитительно нормальным.
[indent]— Они самые.
[indent]— Мы — Осень, — без сомнений определил Гарри себя и Эмму, — а это можно как-то внешне отличить?
[indent]Эмма слегка улыбнулась.
[indent]— Так же, как ты отличишь добряка от злодея. Просто слушай свои чувства.
[indent]Она снова взяла его за руку.
[indent]— Когда мы пойдём к Джиму? Сейчас... или подождём утра?
[indent]— Сейчас, — Гарри благодарно кивнул, погладил пальцы Эммы, — и может, я схожу один, а ты ненмого отдохнешь? Просто, если его не будет дома, то придется ждать, наверное. Что думаешь?
[indent]— Он же «просто мальчишка», — Эмма засмеялась, передразнив Гарри. — Наверняка живёт с родителями. Поэтому будь тих и бесшумен, когда заберёшься в его комнату. Я-то точно в этом ничего не смыслю и буду мешать.
[indent]Она обняла Гарри, уткнувшись лицом в его воротник.
[indent]— Спасибо. Без тебя... я не знаю, что бы я делала без тебя. Я... только расскажу, куда ехать... когда ты, наконец, назовёшь мне адрес!

[indent]Гарри смущенно улыбнулся, приставил руку ко лбу, будто отдавая честь — только перепутал, и левую.
[indent]—Так точно, мой капитан!
[indent]А потом обнял приникшую девочку, погладил по затылку и спине. Было приятно чувствовать тепло не столько тела, сколько души. Все-таки везло ему на друзей, в обоих мирах.
[indent]— Да ладно тебе. Я просто хочу, чтобы моя сестренка была счастлива.

[indent]Через двадцать пять минут Гарри выходил на конечной остановке, называвшейся Браунинг-роуд. Перед ним раскинулась сонная и тихая окраина, та самая, которая появляется в телесериалах по семейным каналам и рекламе продукции для семей среднего класса. Много зелени, неширокие двухполосные улицы, окружённые одноэтажными коттеджами... даже в природе господствовали нейтральные мягкие тона. Неподалёку шелестели деревья в парке с обязательными беговыми дорожками, разбитом вокруг небольшого поля для бейсбола. Шум города остался позади вместе с Кейн-авеню, которая была и не авеню вовсе, а настоящим шоссе, ведущим из Кэмдена в сторону Джерси. Конечно, здесь не пахло подлинной роскошью, а пахло неподъёмной ипотекой, белым снобизмом и выселками, оказавшимися не на той стороне реки, но Браунинг-роуд хотя бы не была промзоной. Уж если родителям Джима удалось здесь осесть, то в частной школе Чаттерли он наверняка учился не на грошовую стипендию.
[indent]Гарри в одиночестве шёл по аккуратным плитам тротуара, минуя почтовые ящики и припаркованные на подъездных дорожках семейные автомобили. Кто-то оставил неубранными с воскресного вечера грили и водные пылесосы, не боясь кражи, но сейчас район спал, готовясь к новой рабочей неделе. Как там сказала Эмма — менеджеры и секретари? Наверное, здесь и понятия не имели о том, как нарушать правила. Его грязные кеды, шаркающие по асфальту, и драные джинсы наверняка вызвали бы инфаркт, стоило бы кому-то подойти к окну в поздний час и увидеть бездомного подростка. Но во многих домах уже не горел свет. Время близилось к полуночи. Только поздние бегуны или редкие энтузиасты выгула больших собак ещё попадались на боковых аллеях, проплывая мимо бессловесными силуэтами.
[indent]Наконец, Гарри нашёл свою цель. Дом семьи Армстронгов ничем не отличался от своих соседей, притаившись в глубине участка без намёка на ограду. На дорожке перед гаражом был припаркован «Додж Караван» серо-серебристого цвета, у двух ступенек на крошечное крыльцо стоял ящик для почты и лежал коврик с надписью «Добро пожаловать!». В прямоугольном беленьком строении из сборных конструкций даже истинный ценитель не нашёл бы ничего примечательного. Гарри без труда догадался, что на небольшом заднем дворе найдёт гриль для барбекю, маленький сарай с инструментами и кухонный ход. Его взгляд поднялся чуть выше пологой крыши, упершись в приоткрытое слуховое окошко на чердаке — вернее, чердачной надстройки, потому что вряд ли там поместилось бы больше одной тесной комнатушки.

[indent]Гарри шел по улице и в его памяти просыпались картины прошлого. Соседи, которых он почти не знал, но которые служили ему объектами наблюдения: лица, движения рук, резкий хлопок багажника — звуки речи с трудом доносились до его убежища. Должно быть, прежде он жил в похожем месте, раз воспоминания настигают и пытаются пробраться за выстроенный разумом барьер. Гарри было все равно. Та жизнь закончилась, и робкое любопытство не служило побуждением к действию. Не сейчас.
[indent]Сейчас он рассматривал водосток, раздумывая, сможет ли по нему подняться. Приоткрытое чердачное окошко так и манило — будь он подростком, нормальным парнем, — было бы отличное место для собственной комнаты, с возможностью сбежать, если родители заснули. Интересно, Джим дома? Гарри подкрался ближе, стараясь держаться теней, попробовал крепление, подпрыгнул и полез наверх.

[indent]Труба слегка поскрипывала, но весил мальчик немного, да и штурмовал он не стены Алькатраса, а всего лишь коттедж. Упираясь кедами в стену и ловко перебирая руками, Гарри быстро добрался до крыши. Предстояло самое сложное — залезть. Подгадывая свои действия под нечастые порывы ветра, чтобы шуршание листвы скрыло его махинации, он осторожно отнял одну руку от водостока и потянулся к карнизу.
[indent]К-р-р-р...
[indent]Гарри застыл. Потом медленно, дюйм за дюймом, всё-таки дотянулся до конька.
[indent]К-р-р-р...
[indent]Труба снова заскрипела. Пути назад не оставалось! Подросток схватился обеими руками за край кровли, повиснув на нём, и полез вверх. Металлочерепица холодила пальцы, норовя выскользнуть из-под них, но это не останавливало Гарри. Через несколько секунд он уже перевалился животом за карниз и растянулся на нём, приводя в норму бьющееся сердце.
[indent]В доме царила тишина. Кажется, ему удалось залезть бесшумно. Остаток пути по крыше и вовсе не доставил никаких затруднений — Гарри приоткрыл окно и заглянул внутрь. Его глазам предстала хорошо освещённая луной маленькая комната со скошенными по форме крыши стенами. В углу стояла низкая тахта, на которой вырисовывались очертания закутавшейся в одеяло фигуры. Из темноты выступали шкафов, письменный стол перед окном с оставленным заряжаться «Макбуком», и множество разбросанных по полу вещей. Гарри затаил дыхание. Комната - да, она очень походила на комнату подростка. Он осторожно сдвинул окно и пролез внутрь. Мгновение поколебался и решил не будить пока хозяина, а тихонько осмотреться, чем и занялся, стараясь не шуметь.
[indent]На первый взгляд, в комнате не было ничего необычного: стопки тетрадей, каких-то бессмысленных мелочей, горка CD-дисков от знаменитых рэперов, лонгборд и маленькая гантеля в углу, рядом с целым рядом разноцветных кед и кроссовок...
[indent]... только через несколько секунд Гарри понял, что ему не понравилось. В тишине он не слышал дыхания спящего Джима.
[indent]«Холодный пот проложил себе дорожку по его спине...» нет, не так. Это были всего лишь мурашки. Гарри осторожно приблизился к тахте и посветил на фигуру подвернувшимся под руку в кармане фонариком.
[indent]На него смотрело улыбающееся лицо резиновой куклы. А за его спиной негромко скрипнула дверца шкафа. Гарри щелкнул выключателем фонарика и обернулся, сделав еще и шаг в сторону.
[indent]Джим? Джим?!
[indent]Вовремя: из распахнутого шкафа прямо в него неслось тёмное нечто, занося над головой тускло сверкнувший в свете луны молоток! Гарри шарахнулся прочь, пригибаясь и закрывая голову, но убраться с пути «снаряда» не успел.
[indent]— Эй, стой! — шепотом вскрикнул Гарри. Кажется, так быстро он еще никогда не говорил. Быстро и тихо, потому что внимание родителей и полиции ему было совершенно точно не нужно!
[indent]— Я тебе не вра...
[indent]Локомотив из шкафа врезался в него всей своей массой. Поднырнув под молоток, Гарри уберёг голову, но в живот, перебивая дыхание, пришлось чьё-то плечо. Оба споткнулись об кровать, свалившись на куклу, и отчаянно завозились, пытаясь оказаться сверху. Со стороны нападающего раздавалось только сосредоточенное сиплое пыхтение. Гарри барахтался, изворачиваясь и вцепившись в запястье руки с молотком, но каким бы ловким он ни был, в борьбе побеждает крупный. Схватив мальчика за горло, некто вжал его затылком в подушку, занеся молоток.
[indent]— Тебя они прислали?
[indent]— Нет! — просипел Гарри вцепляясь в пальцы на горле и пытаясь их от себя оторвать. — Я ищу Питера.
[indent]— Вот именно! — усмехнулся нападающий и сверкнул белками глаз. — В доме моих родаков, мразь! Ничего святого! Как будто мало у вас наркоты!
[indent]— Так это ты — Джим. Причем тут наркота?! Я помогаю Эмме, его девушке. Может дашь объяснить?
[indent]— ... — воцарилась тишина, прерываемся только тяжёлым дыханием Гарри и Джима. Наконец, молоток опустился, и Джим, а это действительно оказался Джим, нехотя слез с детектива Брайана.
[indent]— Прости, чувак. Я подумал, это кто-то из них. Вообще-то, наутро я думал валить. Не хочу подставлять предков, это не их дело.
[indent]— Спасибо, — прохрипел Гарри, садясь и растирая горло. — Ничего, это же я влез к тебе в комнату. Так что тоже прости. Слушай, расскажи все, что у вас тут случилось? Питер хоть жив еще?
[indent]— Он сказал, что всё устроил и его тёлка не будет его искать. Кого это она наняла? Частного сыщика?
[indent]Джим щёлкнул выключателем и комнату залил яркий свет. Перед Гарри стоял высокий, крепкий и эбонитово-чёрный старшеклассник, наверняка не последний в баскетболе и других видах спорта — неудивительно, что он был сильнее. Со времён школьного фото его дреды стали только длиннее, уже достигая плеч. Джим не выглядел сонным: он был вполне по-уличному одет, а у дверей Гарри увидел собранную спортивную сумку. Похоже, если бы он пришёл сюда утром, то уже не нашёл бы Джима в этом доме.
[indent]— Да... с частным сыщиком я погорячился. Джим.
[indent]Джим протянул ладонь.
[indent]— Гарри, — Гарри пожал руку, жмурясь на свету и пытаясь рассмотреть Джима. — Нет, я что-то вроде брата. Не знаю, что он там собирался устроить, но получилось у него плохо, я тебе скажу. Эмма была еле живая от нервов, когда я ее встретил — она понятия не имеет, куда он пропал, что случилось. А еще какие-то ребята с его работы требуют с нее его долг — три штуки баксов. Понимаешь, что у нее их конечно же нет? И я бы ему морду за это набил, но ее больше всего волнует его благополучие. Так что случилось? По фото он показался мне хорошим парнем.
[indent]Джим подвигал по-негритянски толстыми губами и в раздумьях прошёлся по комнате.
[indent]— Дерьмово дело, Гарри, потому что у Пи-боя тоже их нет. Он свинтил именно по этой причине. Ладно... если всё действительно так, ты должен знать. Короче, он связался не с теми ребятами. С моей подачи, но Пи-бой мне затирал, что у него всё схвачено. Там, через порт, толкают много всякой шуры-муры, сечёшь? Всё идёт к большим рыбам — итальяшкам, «Кей-энд-Эй», русским и грекам, но кое-что под шумок можно сбагрить на стороне. Бизнес рисковый, но прибыльный. Пи-бой мне передал, что у него есть товар и продавец.
[indent]Джим воровато оглянулся, потом всё равно закрыл окно.
[indent]— Ну ты понимаешь, да?
[indent]— В общих чертах...
[indent]— Кокос. Немного, но настоящий, мать его кокос. Ему нужны были бабки и покупатель. Я достал ему нужного человечка, он всегда готов купить любой хлам. Ну, я так думал. Держит клуб «Шахта» на том берегу. Мы примелькались там, я намазал санки как надо. И вот День Д: Пи-бой настрелял бабла, взял товар, я довёз его до точки. А дальше оказалось, что продавец сам увёл его у того парня из «Шахты». Понятно, что его просекли. Дешёвый кокос в порту не валяется, это закон. Ну, сказали гулять по-хорошему — мол, спасибо, что жив остался. Дальше Пи мне заявил, что всё уладит и проблем нет, а потом слился в подполье. Но сам понимаешь, другана я тебе не сдам.
[indent]— Значит, так он «уладил дело» с Эммой, чтобы она его не искала — подставив кредиторам? Знаешь, ты прав, не говори мне, где он прячется. Но если свяжешься — скажи, что он полный придурок, ладно?
[indent]— Окей, — хмыкнул Джим. — Вообще, мне жаль, что так вышло, парень. Если ты хочешь рулить ситуацию дальше, скажи в «Шахте», что ты от Джима. Меня знают, вопросов не будет.
[indent]— Спасибо за наводку, Джим, я попробую разобраться.
[indent]Гарри замолчал и задумчиво уставился в угол. По всему выходило, что нужно идти в «Шахту» — хотя бы чтобы понять, что происходит. А то вполне ведь может оказаться, что кредиторы Питера — друзья ее владельца, и вообще всё это — забавный розыгрыш, хаха. Вот только время — его было пугающе мало. Хорошо хоть, этот охламон, похоже, и правда жив-здоров.
[indent]— Слушай, а на тебя тоже эти его коллеги наезжают, ты от них хочешь скрыться?
[indent]Усмехнувшись, Джим бросил молоток на письменный стол.
[indent]— Ты первый, кто заглянул. Но вот другой закон: когда у партнёра по бизнесу проблемы, у тебя тоже проблемы. Если ты про меня узнал, могут узнать и другие. Три штуки — это не бабки по меркам большого бизнеса, но для начинающих мазафак сумма неподъёмная, могут и поджечь себе жопу, если Пи-бой не объявится, а у его тёлки, как ты говоришь, бабла тоже нет. Начнут рыть и дороются. Лучше я съезжу на месяцок куда. Позагораю, что ли, а то совсем зелёный стал...
[indent]Джим щёлкнул себя по чёрному бицепсу. Потом в сомнениях посмотрел на Гарри.
[indent]— Вот ещё, парень. Спроси у хозяина, кто продал Пи-бою левый товар. Думаю, у него свой интерес, чтобы отрыть падлу. Но на того, кто может вытряхивать из народа бабло, ты не похож. Поэтому держи-ка... подарок.
[indent]Хозяин стал копаться где-то на дне шкафа с одеждой, а Гарри кивнул. Эмма в курсе записной книжки, так что Джима выдаст с потрохами, если что  — у нее нет ни малейшего резона его защищать.
[indent]— Как думаешь, больше Питер ни в чем не замешан? Не хочется через пару недель — если доживем — обнаружить еще хвостов.
[indent]— Мы не такие уж и большие друзья, — глухо раздалось из шкафа. — Сам смекни, он белый, я чёрный. У каждого своя компания. И Пи-бой хочет круто подняться, Гарри, а с такими людьми опасно водить близкую дружбу, запомни мои слова. Сегодня он кинул тёлку, завтра он кинул тебя. Поэтому я не сильно лез к нему, но насколько я знаю, нет, на момент нашего расставания он никуда не успел вляпаться. Мазафака, да где же эта дрянь...
[indent]— Понял, — грустно отозвался Гарри, — что ты там такое ищешь-то?
[indent]— Пи-бой оставил. Говорил, ему подарила тёлка, а он типа оставил мне на хранение. Говорит, какой-то антиквариат. Думаю, будет честно, если верну назад. А, вот он...
[indent]Раздался устрашающий стук. А потом, разбрасывая коробки из-под обуви и техники, Джим явился на свет с длинным деревянным футляром в руках. Гарри сразу понял, что эта вещь не принадлежит к миру, где на улицах торгуют кокаином, а портовые клерки грызутся за штуку баксов. Футляр — прямоугольный, из лакированного красного дуба, с изящными латунными защёлками — был сделан более элегантной личностью. Прихотливая вязь кованых букв на крышке гласила: «Мастерские Корсакова».
[indent]— Забирай. Знаешь, я тебе как-то сразу поверил. Ты не похож на нас, ты не станешь врать. Так что... хоть как-то извинюсь за него.
[indent]Гарри мимолетно улыбнулся этому своеобразному комплименту. Но неужели Эмма настолько ошибалась в Питере? Или просто не хотела замечать дурного? Или он сам слишком поспешно судит.
[indent]— Не похож. Но ты, Джим, по-своему честный парень. Может и Питер не совсем де... плох. Спасибо, что сохранил это и вернул.
[indent]Гарри осторожно взял футляр, и, поддавшись любопытству, положил его на кровать, присел напротив и отстегнул защелки. На бархатном ложе, в бережно перетянутом шёлковыми лентами углублении, лежала чёрная как ночь дубинка. Электрический свет играл на тщательно отполированном корпусе, где глаз не мог ухватить изъяна. Казалось, что оружие монолитно: так тонко цилиндры-сочленения подходили друг к другу, почти не теряя в диаметре. Едва заметными штрихами выделялись на них латинские фразы. У рукояти Гарри увидел поворотное кольцо с ребристой поверхностью — должно быть, оно и складывало дубинку. Когда Гарри осторожно прикоснулся к ней, пальцы отозвались холодом, хотя в помещении было тепло. Стилизованная тёмно-синяя пирамида c глазом в центре уместилась в торце рукояти, который слегка превосходил диаметром монетку в один доллар.
[indent]Медная табличка, вшитая прямо в шёлк, содержала лишь одно слово.
[indent]«Диктатор».
[indent]— Крутая штука, — протянул Джим. — Спроси её как-нибудь, где достала. Тоже хочу.
[indent]Гарри догадывался, где. Его больше волновал вопрос — сколько она за это заплатила. Но сейчас, не в силах оторвать от артефакта глаз и рук, он лишь кивнул. Потом, направив дубинку в сторону от Джима, попробовал покрутить кольцо. То поддалось с некоторым усилием, как раз достаточным, чтобы случайно не сдвинуть его. Дубинка щёлкнула и сложилась в небольшой цилиндр, который легко бы влез в карман.
[indent]— А почему Питер ее оставил? Ему не понравился подарок?
[indent]— Футляр здоровенный. Всё забывал забрать.
[indent]«Ага, а принес тогда зачем?»
[indent]Впрочем, Гарри не винил Питера и вообще старался ничего по его поводу не думать — может, все не так, как кажется? Дубинку же и впрямь убрал в карман — пригодится, того и гляди, прямо сегодня — откладывать визит в "Шахту" он не видел смысла.
[indent]— Ну что же, я тогда пойду, наверное. Спасибо за помощь, Джим, и удачи тебе, — Гарри протянул руку для прощания, которую Джим и пожал. А потом вылез в окно. Обратный спуск закончился прыжком в траву и походом назад к остановке по окончательно опустевшим улицам. Только в бетонном жёлобе Кейн-авеню гудели автомобили, которые даже ночью не желали заканчиваться...

[indent]Гарри сидел на остановке, наблюдая протекающие вдалеке огненные линии, и думал. Точнее, пытался, запоздало кляня себя, что не спросил у Джима, знает ли он хоть что-нибудь о продавце и том, где Питер его нашел. Да и насчет Питера... Первое желание "почесать кулаки" об него уже прошло, и Гарри с трудом себе представлял, как скажет Эмме обо всем. Другое дело, если бы получилось организовать им встречу, пусть бы сами и объяснялись. А теперь он, скорее всего, не сможет его найти.
[indent]Но сожаления делу не помогут. Идея пойти в клуб и предложить владельцу найти продавца была, пожалуй, самой дельной. А еще было бы здорово проникнуть в порт и поискать там ниточки. А еще лучше - убедить тех двоих забыть о долге, потому что шансов на его возвращение нет.
[indent]Чем дальше, тем больше Гарри мрачнел и терял надежду. Но он не имел права сдаваться, не попытавшись. И поэтому, когда приехал автобус, Гарри поехал не домой, а к клубу "Шахта".

[indent]Кормушка. Ночной район...
[indent]Всю дорогу водитель-кондуктор подозрительно оборачивался на сидящего в глубине салона Гарри, который оказался единственным пассажиром. Но то ли он слишком устал за долгий день, то ли просто было плевать, но он так и не спросил, куда едет пятнадцатилетний мальчик в полночь. Зато Гарри вспомнил предупреждение Милы Розы — комендантский час, запрет на появление несовершеннолетних на улицах. Поэтому, провожаемый насторожённым взглядом из-под козырька красной бейсболки, Гарри быстрым шагом удалился от остановки. Филадельфия и так была гигантской, а ночью, вооружённый одной только картой, Гарри вообще с трудом понимал, куда идти. Огромный и незнакомый город подбрасывал ему улицу за улицей: некоторые полнились гуляющим народом и живой музыкой, несущейся из дверей ночных кафе, а другие, напротив, были совершенно безлюдны. Срезая углы через тёмные скверы и стараясь не выходить на оживлённые перекрёстки, мальчик пробирался по каменным дебрям. У него имелись два ориентира: башни на юге и река на востоке, и крестик, поставленный Эммой Розой на старой туристической карте. Кто вообще пользуется ими сейчас, в эпоху цифровых технологий? А карта, не зная о своей древности, прилежно рассказывала на полях о музеях и памятниках, некоторые из которых они видели во время прогулки с Эммой.
[indent]Лишь после долгих блужданий Гарри нашёл Кормушку. Квартал ночных развлечений, протянувшийся от Грин- до Поплар-стрит — и далее на запад, к Францисвиллю. Сияли вывески многочисленных ночных клубов и баров, где пили, танцевали, смотрели баскетбол, встречая его громкими криками, и просто вовсю прожигали жизнь. Из «800 вольт» неслись лихорадочные биты клубного трэпа, заставляя сердце ускорять биение, а «Свободная Куба», оформленная в виде тупичка традиционной улочки Гаваны, а не помещения, пламенела ритмами сальсы. «Пьяный Запад», студенческий притон подешевле, торговал на вынос бутылочным пивом и вёдрами закуски, а «Кибержизнь» отвечала механизированными вспышками дискобола сквозь высокие зеркальные окна, увитые проводами. Обнимающиеся парочки и хохочущие компании наводняли тротуары, полностью скрыв Гарри от потенциального внимания полиции или киднепперов. А полиция здесь была: не раз и не два среди жёлтых крыш такси возникали чёрно-белые автомобили, неторопливо проползающие вдоль бордюров в поисках нарушителей.
[indent]Налево, направо, налево. Гарри углублялся всё дальше в Старый Город. Даже улицы начали постепенно терять современный лоск: под ногами щёлкала брусчатка, а невысокие здания обретали архитектуру ушедшего времени, дополняясь ажурными балкончиками или статуями, поддерживающими колонны фасадов. В этой части ночного квартала располагались в основном семейные пабы или поздние рестораны... и ещё закрытые клубы для своих. Гарри нашёл «Шахту» совершенно случайно, просто вдруг осознав, что видит перед собой место с фотографии: кирпичный проулок, одинокий фонарь, безликую толпу у входа, охраняемого крепким вышибалой в чёрной футболке. Возле стен приютились несколько мотоциклов, а железная дверь со скрипом открывалась, попеременно впуская и выпуская нечастых посетителей. Само место выглядело мрачным и донельзя криминальным. А может быть, Гарри всего лишь приобрёл сверхчувствительность к настроениям.